Девальвации не было: что происходит с денежной политикой Казахстана?
Чем глубже Национальный банк уходит в оборону, тем больше проблем у тенге можно ждать. Главной болезнью тенге по-прежнему остается политический когнитивный диссонанс. То, как видят политики тенге и что на самом деле должно быть с ним на рынке, — совершенно разные вещи. Не зря же говорят, что стоимость национальной валюты может быть любой, а штандарты обменников лишь показывают, каким курс видит власть. К рынку цена не имеет никакого отношения.
Двухгребневая волна обесценивания тенге — февраля 2014 года и августа 2015 — по сути, никакой девальвацией не являлась. Если коротко, то объяснить это можно так: с начала двухтысячных страна была завалена долларами нефтяной лихорадки. Ипотечный кризис 2008 года не изменил ситуацию — цена на нефть, основной экспортный товар Казахстана, выросла быстрее, чем разрушились песочные замки экономического роста. Чтобы не снижать темпов роста, которые оставались основным козырем, доказывающим, что страна идет семимильными шагами к светлому будущему, деньги, накопленные государством от продажи нефти, были направлены на десятки программ развития. Так был погашен пожар, но, как оказалось, шесть лет просто сбивали пламя, и стоило напору чуть ослабнуть, как огонь взвился в небо выше, чем был.
Казахстан попал в классическую ловушку, в которой оказываются страны, отказывающиеся учитывать в курсе инфляцию. Мы — один из самых ярких примеров данной ситуации. Собственного производства нет, все покупается за рубежом, так что любое ослабление национальной валюты порождает бурю из инфляции, недовольства обнищавшего населения, дефолты заемщиков и прочее, прочее. При этом накладные расходы делают продукцию, произведенную в Казахстане, неконкурентоспособной, а значит, её никто не будет производить.
С другой стороны, инфляция, которую по тем же самым причинам контролировать невозможно. Росли цены у соседей, росли они и в Казахстане, ситуация усугублялась открытыми границами. В конечном итоге, тенге стал настолько дорог, что iPhone как символ и мерило всего был доступен даже уборщице, а мясо и хороший хлеб стали дороже, чем на родине того же яблочного смартфона. В 2014 добавились санкции, и Россия резко ослабила курс, и мы вообще перестали быть конкурентными. Так был прожит почти год, вывезли все наличные, убили.
По подсчетам, сделанным незадолго до девальвации, курс тенге недоучел инфляцию в гигантском объеме. При этом в изысканиях мы опирались только на официальные данные. Понятно, что гасить полностью не имело смысла, но в 2014 курс должен был равняться 420 тенге за доллар, сейчас он должен приблизиться к отметке 500 тг. Можно согласиться, что нефть подорожала и теперь поддерживает тенге, можно принять тот факт, что государство, как сеятель, разбрасывает доллары, лишь бы сдержать обесценение тенге, но без конца это продолжаться не может. Только рыночное ценообразование, в котором учтена инфляция, может изменить ситуацию в корне.
Сегодня НБ РК пристроился на хвост рублю, приняв новый арбитраж в 5,5 тенге за рубль как правильный, но ведь и Россия находится в плену заблуждений относительно курса. Точно так же, его поддерживали и поддерживали, впрочем, как и сейчас. С одной лишь разницей — там объем собственного производства куда выше, чем в Казахстане.
Все цифры, что приводятся сегодня, имеют место быть. Например, считается, что НБРК не выполняет своих обязательств, и средневзвешенная процентная ставка по однодневному РЕПО – TONIA и базовая ставка не совпадают, что видно на графике, но это все мелочи. Национальный банк остался единственным источником ликвидности для рынка в стране. Никто в здравом уме в частном секторе не будет кредитовать в тенге, когда уже очевидны его слабые стороны. Остается только государство, но оно, по настоянию НБ РК, кредитует экономику под огромные проценты, которые невозможно отработать, ведь страна работает в тенге. Даже деньги клиентов банков им выгоднее размещать в обязательствах Нацбанка, ведь рынок неспособен отработать такое предложение.
Благодаря позиции НБ РК страна застряла в экономическом развитии. Чем дольше затягивается процесс выработки новой денежно-кредитной политики, тем дольше мы будем висеть над пропастью, и этот процесс, возможно, станет необратимым. Нацбанк же занят разбором завалов внутри. Валятся все его дочки и внучки. Сотрясают коррупционные скандалы, процветает некомпетентность. Мегамонстр завяз, и спасать теперь нужно его.