После завершения в 1924 году процесса национально-государственного размежевания в Средней Азии Ташкент, где была сконцентрирована вся казахская интеллигенция, не мог больше выполнять функции культурного центра Казахстана, чем он де-факто был все двадцатые годы. К 1928 году вопрос этот перезрел.
Базировавшийся в Ташкенте Казпедвуз подлежал ликвидации. Среднеазиатский университет все более становился воплощением нового статуса Узбекистана. Было ясно, что перенос в Алма-Ату научно-культурного потенциала казахской интеллигенции остро стоял на повестке дня.
В Ташкенте с начала двадцатых сложился мощный центр казахской науки и культуры. Там с 1921 года функционировала Киргизская (казахская) научная комиссия, благодаря деятельности которой было издано большое количество учебников и книг на казахском языке, издавались газеты и журналы, в том числе журналы “Наука и просвещение”, “Сана”. В Ташкенте в двадцатых годах работали Байтурсынов, Дулатов, Досмухамедов, Диваев, Тохтабаев, Ауэзов, Кеменгеров, Жумабаев и многие другие, а после национально-территориального размежевания концентрация всей казахской интеллигенции в новой столице Узбекистана потеряла всякий смысл.
К этому времени относится и публикуемый документ – соглашение между народным комиссаром просвещения Уразом Джандосовым и заместителем ректора Казпедвуза профессором, членом-корреспондентом Российской академии наук Халелом Досмухамедовым о переезде последнего в Алма-Ату после ликвидации Казпедвуза для участия в организации Казгосуниверситета.
В распоряжении редакции есть редкая фотография, на которой в том самом 1928 году изображен первый курс вновь созданного университета вместе с профессорско-преподавательским составом. Нам удалось поговорить с Мухамеджаном Абдыкалыковым, студентом 1928 года.
Абдыкалыков Мухамеджан Абдыкалыкович, 1907 года рождения. В 1928 году – студент Казахского государственного университета. С 1942 по 1947 год был секретарем ЦК Компартии Казахстана по идеологии.
– Мы с моим другом Ергазы Абдрахимовым в числе 23 учащихся Казахского института просвещения были направлены в 1928 году из Кзыл-Орды, где размещался Казинпрос, в Алма-Ату для поступления в первый Казахский госуниверситет. Туда же тогда приехали 40 или 50 человек студентов ликвидированного Казпедвуза из Ташкента вместе с Халелом Досмухамедовым. Всего на первый курс набрали 120 человек. Причем все сдавали экзамены на первый курс. Хотя в Кзыл-Орде мы уже учились на третьем. Санджар Джафарович Асфендиаров приехал из Москвы с целой группой профессоров и преподавателей, имевших опыт работы в классических российских университетах еще дореволюционной школы. Преподавателем по литературе был профессор Фатов лет пятидесяти. Говорили, что он друг Маяковского, он и вел себя соответствующим образом. Лингвистику преподавал доцент Солонин с Украины, физику – Борис Моисеевич, не помню фамилию. Проректором по учебной части был черкес по национальности профессор Мансуров. Халел Досмухамедов был проректором по хозяйственной части и преподавал анатомию и физиологию человека.
Асфендиаров все время старался пригласить новых профессоров из Москвы. Зимой 1930 года к нам приехал преподавать химию известный профессор Караваев, а математику – тоже известный профессор Вайндфильд.
Жили мы тяжело. Я к этому времени побывал во многих городах Казахстана – Петропавловске, Семипалатинске, Кустанае. По сравнению с ними Алма-Ата выглядела самым отсталым городам. Общежитие было одно, на углу улиц Тулебаева (тогда Фонтанная) и Максима Горького в полутораэтажном доме какого-то купца. Там и жили. Света не было. Ночью было небезопасно. В городе тогда хулиганили группировки казачьей молодежи, обыватели их называли кучугуровцами.
Сразу стало ясно, что Алма-Ата будет культурным центром. По воскресеньям в городе собирали местную интеллигенцию – учителей, врачей, даже писателей, и наши преподаватели читали им лекции по истории, литературе.
А в 1930 году наш университет реорганизовали в педагогический вуз. Это было по всей стране, старые университеты – Московский, Ленинградский, Казанский – остались, а те, у которых было мало факультетов, преобразовали в вузы соответствующей ориентации. Если была педагогическая ориентация, то вуз становился педагогическим, если сельскохозяйственная – то сельскохозяйственным.
Была только одна серьезная проблема. Практически все потенциальные преподаватели нового университета из числа казахской интеллигенции раньше были алаш-ординцами. За исключением ректора Санджара Асфендиарова и приглашенных из Москвы преподавателей, другие профессора – Байтурсынов, Досмухамедов, Ермеков – состояли в “Алаш-Орде” и не могли считаться вполне лояльными Советской власти. Тогда, в 1928 году, это не могло иметь большого значения, но сыграло свою роль в дальнейшем.
Первый Казгосуниверситет просуществовал в таком качестве до начала 1930 года, когда был преобразован в педагогический институт. Теперь это Алматинский госуниверситет имени Абая, а еще раньше – КазПИ. Причиной преобразования стало недостаточное число факультетов для полного университетского образования. Тогда по всей Советской России был проведен ряд подобных преобразований университетов, созданных в конце двадцатых годов, в пединституты. У нас сегодня, похоже, менее принципиальное руководство образованием, потому что количество университетов так и не переросло в их качество, что объективно дезавуирует саму идею университетского образования.
Случайно или нет, но в конце осени того же 1930 года ОГПУ по Казахстану начало политическое дело, в рамках которого были арестованы в том числе проректор Казгосуниверситета Халел Досмухамедов и профессор Алимхан Ермеков. По этому же делу проходили Мухамеджан Тынышпаев, Жаханша Досмухамедов, Мухтар Ауэзов и многие другие. 20 апреля 1932 года, согласно протоколу № 111/К заседания тройки при ПП ОГПУ в Казахстане, всех, кроме Мухтара Ауэзова, приговорили к разным срокам заключения в концлагерь с заменой высылкой в Центральную черноземную область в г. Воронеж.
Позже арестовали Байтурсынова и даже коммуниста Асфендиарова. Таким образом, вся первая казахская профессура первого Казгосуниверситета пала жертвой политических репрессий. Все, что было потом, – это уже другая история.
Мухамеджан Абдыкалыков:
– Я помню историю, которая случилась с Аханом Байтурсыновым в Кзыл-Орде. Он тогда преподавал историю, культуру и литературу. На него какая-то группа студентов написала заявление, будто он утверждал, что коммунизма не будет. Ахан был не настолько глуп, чтобы говорить такое в те годы. Оказалось, кто-то спросил его на лекции: вот Карл Маркс и Фридрих Энгельс провозгласили, что коммунизм будет, а что он думает по этому поводу. Байтурсынов ответил: да, Маркс и Энгельс предполагают это, но что будет, кто знает? И говорит: вот один мой друг поехал в другой город, а кто знает, приедет ли он туда, а вдруг какое-нибудь крушение в дороге. После этого ему за контрреволюцию разрешили преподавать только черчение младшим курсам, а уже потом в Алма-Ате он преподавал еще казахский язык русским ребятам. Его арестовали потом, уже после Досмухамедова и Ермекова. Нам еще преподавал литературу Сакен Сейфуллин, его тоже потом арестовали. Арестовали и Кельжена Шонанова, он преподавал экономическую географию. Трудное было время.