На каждомэтаже общий туалет с умывальником. Строение, с центральным входом, широким деревянным крыльцом и большим окном парикмахерской над ним, располагалось вдоль улицы Ленина 7, а второе крыло, двухэтажки, шло по улицы Гоголя 29 и полукрылом уходило во двор.
Когда мои родители поселились в эту гостиницу, то в ней парикмахерская, туалеты и полуподвалы были переоборудованы в жилые комнаты. И как гостиница она перестала существовать. Был просто дом, где жили артисты оперного театра с печкой в каждой комнате. Во дворе, владельцы жилплощади имели сарайчик под саксаул для отопления. На первых этажах топливо хранили в подполах.
Достопримечательностью двора был деревянный сортир на два очка М и Ж. И, что интересно, очередей туда не было, хотя в доме жили семьи в 72-х комнатах. Зато в каждой были горшки, и помойные вёдра, куда театральный люд справлял свои естественные надобности.
Почему достопримечательность? Потому, что каждые три месяца выгребать наполнившийся сортир приезжали ЗОЛОТАРИ на телегах конной тяги с двумя большими деревянными бочками. Дерьмо театральной богемы, ассенизаторы наполняли вёдрами на длинных шестах. Брызги летели в разные стороны, а пьяные золотовозы громко кричали: - не подходить, разойдись, замараем. Целый день малоприятное амбре витало далеко за пределы нашего двора. Душок не для слабонюхлых. Но мы, пацаны, веселились от души, наблюдая за работой пьяных, улыбчивых и добрых людей редкой профессии.
А вот ещё про то же самое. После войны в комнате над нами поселился инвалид. У него не было ноги по самый пах. Молодой, крепкого телосложения, парень ходил на одном костыле. Да так ловко, как на двух ногах. Даже быстро бегал.
Каждое утро потолок нашей комнаты ходил ходуном от прыжков могучего тела. Потом раздавался оглушающий звук писающего в пустое ведро мужика. Дед, бабушка и я привыкли к этому потолочному будильнику, а при встречи с ним улыбались, вспоминая его вояж на одной ноге от кровати до пустого ведра.