Немного о другом. Возьмем к примеру такое дело, как роды. В нашем обществе уже многие думают, что нормально родить можно только в крутой навороченной операционной. Но тогда непонятно, как же люди не вымерли, ведь раньше не было всего этого медицинского оборудования и лекарств?
не было. Зато были шаманы, которые без всяких УЗИ и рентгенов ставили диагноз и лечили.
Пример из книги "Шабоно" Флоринды Доннер.
— А этот старик тоже шапори? — спросила я.
— Он знает все, что нужно, о детях, которые не хотят рождаться.
— Но Тутеми просто больно.
— Если есть боль, — уверенно проговорила Хайяма, — это значит, что ребенок не хочет видеть Солнца.
— Я так не думаю. — Мне не удалось скрыть поучительный тон. — Это нормально для первых родов, — утверждала я, как будто действительно знала. — Белые женщины чувствуют боль, сколько бы детей они ни рождали.
— Так не должно быть, — заявила Хайяма. — Может быть, белые дети не хотят видеть мир.
Приглушенные стоны Тутеми прервали наш спор. Она лежала на подстилке из листьев, разостланной прямо на земле. Вокруг лихорадочно блестящих глаз появились темные тени. На лбу и над верхней губой выступила испарина.
— Вода уже прорвалась, — спокойно сказала Ритими. — Но ребенок не хочет выходить.
Старая Хайяма нежно погладила молодую женщину по голове и вытерла пот на ее лице и шее.
— Сейчас тебе станет легче, — нежно успокаивала она, как будто говорила с ребенком.
Всякий раз, когда наступали схватки, Хайяма с силой давила на живот Тутеми. Мне показалось, что прошло очень много времени, прежде чем Хайяма попросила меня позвать старого шапори.
Он уже
принял эпену, а над костром кипело темное варево. Поковырявшись палочкой в носу, он плеснул немного лекарства на землю.
— Из чего это сделано?
— Корни и листья, — ответил он, но не уточнил названия растений.
Как только мы пришли, он заставил Тутеми выпить лекарство из тыквенной посудины до последней капли. Пока она пила, он танцевал вокруг нее. Высоким носовым голосом он просил хекуру белой обезьяны освободить шею неродившегося ребенка.
Лицо Тутеми понемногу расслабилось, испуг в ее глазах сменился спокойствием.
— Кажется, мой ребенок сейчас родится, — улыбнувшись, сказала она старику.
Хайяма поддерживала Тутеми сзади, сложив ее руки вокруг головы. Разбираясь, что — лекарство или танец шамана — вызвало такое быстрое расслабление, я пропустила момент рождения ребенка. Я прикрыла рот рукой, чтобы не закричать, когда увидела, что пуповина обмоталась вокруг шеи мальчика, а его кожа имела лиловый цвет. Хайяма разрезала пуповину, потом положила лист на пупок мальчика, чтобы остановить кровь.
Она потерла пальцем детское место, а затем провела им по губам ребенка.
— Что она делает? — спросила я Ритими.
— Она проверяет, будет ли ребенок говорить.
Прежде чем я успела крикнуть, что ребенок мертв, по лесу эхом разнесся самый неудержимый человеческий крик, который я когда-либо слышала.