" хоршее вино, красивые женщины, чистый воздух. Что ещё надо простому крестьянину???"(с)
Откель у крыстьянина бабки на красивых женщин и Хорошее Вино?
Скучная вы мадам....
Не поверите, знаю одного такого, тык в его гасиенде подлинник Левитана висит.
этот позор был понятен ему, понятно было,
почему в бессчетный раз его постигла неудача: он прекрасно знал, что и в
этом случае, как всегда, ему недоставало в постели не мужской силы, а любви,
недоставало женщин менее холодных, нежели те, которых подсовывал ему его
приятель премьер-министр. -- "Чтобы я не забывал об этом славном занятии
из-за того, что закрыли соседнюю женскую школу!" Это были самки без костей.
-- "Специально для вас, мой генерал!" -- доставленные самолетом прямехонько
с витрин Амстердама, с кинофестиваля в Будапеште, с лазурных берегов
итальянского Средиземноморья. -- "Вы только посмотрите, мой генерал, какое
чудо! Это самые красивые женщины мира!" Эти женщины поджидали его в позе
скромных учительниц пения в тишине полутемного кабинета, артистично
раздевались, обнажая прекрасное тело, -- на их теплой, медового цвета коже
оставались полоски от купальника, словно отпечатанные фотоспособом;
благоухая ментоловой зубной пастой, цветочными лосьонами, они ложились на
плюшевый диван рядом с огромным волом, похожим на железобетонную глыбу. --
"Но он ни за что не хотел снимать форму, ни за что не хотел раздеваться! Уж
как я ни старалась, каких только способов ни испробовала! Мне даже
расшевелить его не удавалось!" -- "Мне надоели штучки этой красивой холодной
мертвой рыбы, и я сказал ей: хватит, дочка, шла бы ты в монашки!" Да, --
своей вялостью он был очень подавлен. Но однажды, в восемь вечера, он застал
в дворцовой прачечной прачку, стиравшую солдатское белье, и одним ударом
лапы повалил на пустые корыта; женщина вскочила и попыталась улизнуть,
испуганно оправдываясь: "Сегодня я не могу, генерал, меня посетил вампир",
-- но он молча нагнул ее, уткнул лицом в стиральные доски и овладел ею сзади
с таким первозданным пылом, что бедная женщина, почувствовав, как у нее
хрустнули позвонки и душа хрустнула, простонала: "Ну и зверь же вы, генерал!
Вы, видимо, у осла учились!" А он был польщен этим стоном больше, чем самыми
восторженными дифирамбами своих профессиональных подхалимов, и назначил
прачке пожизненное пособие на воспитание детей; спустя столько лет он,
задавая на ночь корм коровам, снова запел: "О, январская луна!" Он пел и не
думал о смерти, зная наверняка, что даже в последнюю ночь своей жизни не
допустит слабости и не позволит себе думать о том, что не укладывается в
сознании; он пересчитывал своих коров и пел себе: "Ты -- свет во тьме моих
дорог, ты -- путеводная звезда", -- пересчитал дважды и убедился, что
четырех коров не хватает, после чего направился во дворец, где пересчитал
всех кур, спящих на вешалках вице-королевских времен, пересчитал клетки с
птицами, набрасывая на них темные покрывала, -- "сорок восемь"; затем он
поджег все высохшие коровьи лепешки, те, что коровы, разгуливая по дворцу,
навалили за день, и, как всегда, запах и дым горящего коровьего навоза
пробудили в нем воспоминание о детстве, но на этот раз видение, возникшее
перед ним, не было мгновенным и туманным, а было совершенно отчетливым: он
увидел себя мальчонкой, дрожащим от холода на ледяном ветру плоскогорья, и
увидел рядом свою мать, Бендисьон Альварадо, которая только что отняла у
стервятников мусорной свалки бараньи потроха, чтобы накормить сына,
продрогшего до костей мальчонку, обедом.(с) Г.Г. Маркес "Осень патриарха".