Революция в образовании

Сэр Кен Робинсон
Если кто не знает, этот человек проповедует революцию в образовании.. можно просто послушать его доводы и истории, тут нельзя не проникнуться ) Отброный английский юмор+то, что не оставит равнодушным.. вопрос о детях и людях в целом )

слегка укороченный текст двух его выступлений. Читается легко..

в общем as it is ))

"Я сейчас, как бы, делю людей на две категории. Джереми Бентам, великий философ утилитаризма, как-то высмеял подобные построения. Он сказал: «Мир делится на две категории людей: одни делят мир на две категории людей, а другие не делят.» (Смех) Сообщаю: я – делю. (Смех) Я знаю немало людей, которым не нравится то, чем они занимаются. Они как-то приспосабливаются к тому, чем занимаются, не получая от этого особого удовольствия. Работу они пропускают мимо себя, а не через себя, и считают дни, оставшиеся до выходных. Но я также знаю людей, которые любят своё дело и не представляют свою жизнь иначе. Если им сказать, чтобы бросили своё дело, они вас просто не поймут. Потому что дело не в работе, а в них. Они вам возразят, что живут работой. «Для меня бросить эту работу просто нелепо – ведь она пронизывает меня до глубины души.» Для довольно многих это не так. Даже наоборот, скорее, меньшинство сможет сказать про себя так. И этому факту есть множество возможных объяснений. Среди часто упоминаемых причин – образование. Ведь образование, в каком-то смысле, очень многих отчуждает от природных талантов.

А человеческие ресурсы похожи на природные тем, что [ценности] заложены глубоко, что их надо выискивать, что на поверхности они не лежат, что для их проявления надо создавать условия. И можно было бы подумать, система образования как раз и создаёт их. Но слишком уж часто это далеко не так. Все без исключения системы образования находятся в настоящее время на стадии реформирования. Но этого недостаточно. Реформа уже бесполезна, потому что она призвана усовершенствовать неработающую модель. Нам нужна… и это слово уже много раз использовалось на этой конференции, нам нужна не эволюция, а революция в образовании. Оно должно быть преобразовано в нечто новое.

(Аплодисменты)

Одна из труднейших задач – вводить фундаментальные новшества в образовании. Новое пробивать всегда трудно – ведь это значит делать то, что большинство не в состоянии с лёгкостью воспринять. Это значит – подвергнуть сомнению то, что не требовало доказательств, то, что считается очевидным. Большой проблемой для проведения реформ и преобразований является диктат здравого смысла, когда люди рассуждают примерно так: «По-другому быть не может - ведь по-другому никогда не делается.»

Недавно я прочитал замечательные слова Авраама Линкольна, и подумал, что вам будет приятно услышать его цитату. (Смех) Слова были сказаны в декабре 1862-го года на втором ежегодном заседании Конгресса. Следует сказать, что я не имею представления, что творилось в это время. Американскую историю в Великобритании не преподают. (Смех) Мы её подавляем – и это наша политика. (Смех) В декабре 1862-го года происходило нечто безусловно интересное, о чём наверняка известно американской части аудитории.

Так вот, Линкольн сказал: «Догмы, работавшие в спокойном прошлом, не отвечают бурной злобе дня. Наша высокая миссия сопряжена с неимоверными трудностями, и мы обязаны держаться на высоте нашей миссии.» Мне это очень нравится: не «подняться к», а «держаться на» высоте. «Поскольку дело наше беспрецедентно, беспрецедентными должны быть наши мысли беспрецедентными должны быть наши действия. Избавимся от пут привычного – и тогда мы спасём страну.» Мне нравится выражение: «от пут привычного». Знаете, что это означает? Это значит, что мы опутаны идеями, которые принимаем без доказательств, как естественный порядок вещей, как само собой разумеющееся. При этом, многие идеи сформировались не в ответ на условия века нынешнего, а для решения задач века прошлого. Но эти идеи всё ещё сковывают наши умы, и задача – избавиться от некоторых из этих пут.

Ну, это, конечно, легко сказать! Очень трудно, между прочим, узнать, какие именно идеи не требуют доказательств. Почему? А потому, что они-то как раз доказательств и не требуют. Давайте я спрошу у вас нечто такое, что вы принимаете без доказательств. У кого из присутствующих возраст выше 25 лет? Нет, это не из категории того, что вы принимаете без доказательств. Я уверен, что это вам уже знакомо. Есть ли среди нас люди возраста менее 25 лет? Отлично. Теперь прошу тех из нас, кому больше 25-и поднять руку в случае, если вы носите на руке часы. Как нас тут много оказалось, не правда ли? А попробуйте задать тот же вопрос группе подростков. Подростки не носят часы. Нет, не потому, что не могут или им не позволяют, зачастую они просто не хотят. Причина же в том, что мы все – те, кому за 25 – выросли до начала цифрового века. И чтобы узнать который час, нам надо что-то носить.

Сегодня дети растут в мире цифровом, и для них время – просто повсюду. Они не видят необходимости [носить что-то] ради этого. Кстати, вам тоже нет необходимости – просто вы всегда носили, и [потому] продолжаете носить. Моя дочь Кейт – ей 20 лет – никогда не носит часы. Ей непонятно, зачем это нужно. Как она выражается: «Это – прибор с одной-единственной функцией.» (Смех) Типа: «Не круто!» А я ей: «Нет, смотри: на моих есть дата!» (Смех) «У меня прибор – многофункциональный.»

Так вот, в образовании имеются те самые «путы привычного». Приведу пару примеров. Первый – идея линейности. Вот здесь – начало, вот – путь, который тебе надо пройти, а если всё сделаешь как надо, дойдёшь до конца, и это на всю оставшуюся жизнь. Но ведь каждое выступление на нашей конференции свидетельствовало неявно, а иногда и явно, о совсем другом: что жизнь не линейна, а органична. Мы творим нашу жизнь путём симбиоза, по мере развития своих талантов в условиях, создаваемых для этого с их же помощью. Но мы слишком одержимы таким линейным развитием. И, по-видимому, кульминация образования – поступление в университет. Я считаю, что мы одержимы идеей поступления в университеты, в определённые университеты. Я не говорю, что поступать не надо, но надо не каждому, и не каждому надо немедленно. Можно поступить попозже, не сразу.

Я был не так давно в Сан-Франциско, подписывал свою книгу. И вот подходит ко мне один из покупателей, лет 30-ти. Я спросил: «Чем вы занимаетесь?» Он мне: «Я – пожарник.» Я: «И давно вы пожарник?» А он: «Всю жизнь. Всегда был пожарником.» Тогда я спросил: «А когда вы приняли это решение?» «Ещё ребёнком.» И далее добавил: «Вообще-то, в школе это вызывало проблемы, потому, что в школе все хотят быть пожарниками. Но я действительно хотел быть пожарником. Когда же я перешёл в старшие классы, учителя не принимали это всерьёз. А один из них – в особенности. Он мне сказал, что я попусту проживу, если приму подобное решение на всю жизнь, что я должен поступить в университет, стать специалистом, что у меня большой потенциал, и что я прожигаю свой талант.» Мой собеседник сказал: «Особенно неприятно было слушать это перед всем классом, и я чувствовал себя ужасно. Но ведь я действительно хотел стать пожарником; сразу после школы я подал заявление и меня приняли.» И он продолжал: «Я вспомнил про этого учителя буквально только что, когда Вы здесь выступали, потому что полгода назад я спас ему жизнь.» (Смех) Он прояснил: «Произошла автокатастрофа, я вытащил его из машины, сделал ему искусственное дыхание; и ещё спас жизнь его жене. Полагаю, он стал ценить меня больше.»

(Смех)

(Аплодисменты)

С моей точки зрения, любое человеческое сообщество зависит от всего разнообразия талантов, а не от особого понимания, что считать за одарённость. И наша задача, по сути, … (Аплодисменты) И проблема, по существу, в том, чтобы восстановить в человеке чувство одарённости и понимания. Одна проблема – это линейность; о ней шла речь. Когда я переехал в Лос-Анджелес примерно 9 лет назад, мне попалось на глаза одна декларация принципов, вполне благонамеренная, со словами: «Университет начинается с детского сада». Простите, но это не так! (Смех) Это не так! Я мог бы подробнее, если бы было время, но у нас его нет. (Смех) В детском саду начинается детский сад.

(Смех)


Один мой друг сказал: «Трёхлетний ребёнок не равен половине шестилетнего.» (Смех) (Аплодисменты) Это – трёхлетний ребёнок. На последней сегодняшней сессии мы услышали о том, какой сейчас такой большой конкурс, чтобы попасть в детский сад, попасть в нужный детский сад, что трёхлетние дети проходят собеседование. Представьте, ребёнок сидит перед комиссией, которая с непроницаемым видом просматривает его анкету, (Смех) перелистывает и говорит: «Как, и это всё?» (Смех) (Смех) «У тебя было целых 36 месяцев, и это всё, что ты сделал?» (Смех) «Ты ничего не достиг, застрелись! Промотал первые шесть месяцев на грудном питании, насколько я понимаю.» (Смех) Это возмутительно как идея, но она работает.

Вторая крупная проблема – единообразие. Системы образования мы построили по модели закусочных быстрого питания. Об этом на днях здесь говорил Джейми Оливер. В общепите есть две модели гарантии качества. Одна – быстрое питание, где всё идёт по стандартам. Другая – система “Zagat” или “Michelin”, где всё не стандартизовано – система адаптируется к местным условиям. А в области образования мы продались модели быстрого питания. Она подрывает наш моральный дух и умственную энергию не меньше, чем быстрое питание подрывает наше физическое здоровье.

(Аплодисменты)

Думаю, что тут следует чётко уяснить себе пару пунктов. Первое: проявления таланта исключительны по разнообразию. У людей очень разные способности. Я недавно вычислил, что в детстве мне подарили гитару примерно в то же время, когда Эрик Клэптон приобрёл свою первую гитару. Для Эрика это оказалось очень полезно – большего не скажу. (Смех) Для меня же это было, как бы, без толку. Мне никак не удавалось заставить её заиграть, хотя я очень усердно дул в неё. Эта штука просто не работала.

Но речь не только об этом. Речь об энтузиазме. Зачастую нам удаётся то, что нас мало волнует. Здесь же речь об энтузиазме, о том, что пробуждает дух и порождает энергию. Если занимаешься любимым делом, и если, к тому же, оно удаётся, время протекает совершенно иначе. Моя жена только что закончила писать роман. Я думаю, что роман у неё получился отличный, но она могла исчезать на несколько часов. Вам это известно – если делаешь то, что любишь, час пролетает, как минута. Если же делать то, что не вызывает отклика в душе, минута тянется, как час. Многие бросают образование именно оттого, что оно не даёт этим людям пищи для духа, пищи для энергии и энтузиазма.

Думаю, настала пора менять метафоры. Надо отходить от типично индустриальной модели образования, от модели производственной, основанной на линейности, на единообразии и на типизации обучающихся. Надо двигаться в сторону модели, основанной больше на принципах земледелия. Надо признаться себе в том, что процветание человека – это процесс не механический, а процесс органический. Мы не можем предсказать результат развития индивидуума; можно лишь, как в земледелии, создать условия, при которых индивидуум будет расти.

Значит, реформа образования, его трансформация, это – не клонирование систем. Существуют прекрасные системы, например KIPP. Есть много великолепных моделей. Но тут речь об адаптации к обстоятельствам и об индивидуализации образования согласно [потребностям] обучаемого. Такие шаги, я считаю, отвечают задачам будущего, ведь мы говорим не о масштабировании готового решения, а о создании, в области образования, направления, когда каждый находит собственные решения, но при этом опирается на внешнюю поддержку на принципах индивидуализации программ.

Здесь, в этом зале, собрались люди, в совокупности представляющие исключительные ресурсы в бизнесе, в мультимедиа, в интернете. Эти технологии, в соединении с исключительным талантом преподавателей, создают прекрасные условия для революции в области образования. И я призываю вас принять в этом участие, поскольку это жизненно важно не только для нас, но и для будущего наших детей. Но нам необходимо заменить индустриальную модель на модель земледелия, при которой каждая школа в состоянии преуспевать завтра. Дети будут ощущать жизнь там. Или дома, если посчитают нужным, с семьёй и друзьями.

Нам довелось немало услышать рассказов о мечтаниях за последние несколько дней, и я хотел бы очень быстро… Я был вчера потрясён песнями Натали Мерчант, её аранжировками старых поэм. Я хочу зачитать вам очень короткую выдержку из поэзии У.Б.Йейтса – это имя вам, возможно, знакомо. В этих строках, написанных для его возлюбленной, Мод Гонн, он сокрушается, что не в состоянии дать ей то, чего она, по его мнению, ждёт.

Он пишет: «У меня есть нечто другое, но тебе это может не подойти.» Вот эти стихи:

«Имей я ткань небесную, что свита

Из золотого солнечного света

И синим серебром луны прошита

С оттенком сумерек и примесью рассвета,

Я выложил бы эту ткань у ног твоих.


Но бедности доступны лишь мечтанья;

Мои - расстелены ковром у ног твоих.

Молю тебя ступать помягче на мечтанья.»


Ежедневно и повсюду мечтанья наших детей расстелены ковром у ног наших. И я молю вас всех ступать помягче.


Благодарю."

________________________________


"В течение конференции я следил за тремя темами, важными для моего выступления. Во-первых, каждая лекция и каждый выступающий явили собой образчик человеческой способности к творчеству — удивительной широты и разнообразия. Во-вторых, мы поняли, что совершенно не представляем себе, как будет устроено наше будущее. Не имеем ни малейшего понятия.

Я интересуюсь образованием; откровенно говоря, мне кажется, что образование интересно всем. Это довольно любопытно: вот вы на вечеринке, и вы упоминаете о том, что занимаетесь педагогикой. На самом деле работники образования не часто бывают на вечеринках, их не приглашают. (Смех в зале) Интересно, что не приглашают даже побывав в гостях. Но пусть вы все же на вечеринке, и кто-нибудь поинтересовался вашей профессией. Вы отвечаете, что вы педагог, и у собеседника кровь отливает от лица. «Боже, в единственный выходной за всю неделю я наткнулся на учителя!» Однако если спросить собеседника о его собственном образовании, он сразу оскорбится. Этот вопрос считается бестактным, слишком личным, правда?.. как вопросы о вероисповедании, зарплате и тому подобные. Я очень интересуюсь образованием, как, полагаю, мы все; эта тема так близка нам отчасти потому, что именно образование станет для нас дверью в будущее, которое мы не способны представить. Если вдуматься, поступившие в этом году в школу дети выйдут на пенсию в 2065 году. Несмотря на все то, что мы услышали за эти четыре дня, никто не имеет ни малейшего представления о том, как будет устроен мир хотя бы через пять лет. И, тем не менее, мы должны давать детям соответствующие навыки. Здесь решительно ничего нельзя спрогнозировать.

И в третьих, мы все, думаю, согласимся, что дети способны на совершенно необычайные вещи, способны творить. Вчера мы видели Сирин — ее способности необычайны. Она — исключение из правил, но в каком-то смысле она заурядна — если можно так выразиться, в масштабе всех детей мира. В ней мы видим сочетание редкой самоотверженности с природным талантом. Я полагаю, что такие таланты есть у всех детей, а мы безответственно разбрасываемся ими. Я хотел бы поговорить об образовании и о творчестве. Мне кажется, что творчество сейчас настолько же важно, насколько важна грамотность, и мы должны придать творчеству соответствюущий статус. (Аплодисменты) Спасибо.

Я обожаю рассказывать одну историю. Шестилетняя девочка сидела на задней парте на уроке рисования, и что-то рисовала. Вообще девочка не уделяла уроку внимания, но тогда она работала очень увлеченно. Учителю это понравилось, она подошла к девочке и спросила: «Что ты рисуешь?» Девочка ответила: «Я рисую Бога». Учитель сказала: «Но никто не знает, как выглядит Бог», а девочка ответила: «Сейчас узнают». (Смех в зале)

Когда моему сыну в Англии было четыре года... честно говоря, ему везде было четыре года. (Смех в зале) Строго говоря, в том году где бы он ни был, ему было четыре года. Так вот он играл в рождественской пьесе. Джеймс получил роль Иосифа, мы были очень рады. Мы тогда подумали, что это — одна из главных ролей. Мы наняли специальных людей в футболках: «Джеймс Робинсон — Иосиф!» (Смех в зале) Роль без слов, но вы помните часть, где появляются три волхва. Они приходят с дарами, приносят золото, ладан и мирру. Реальный случай. Мы сидели в зале, и волхвы кажется перепутали порядок даров; по крайней мере, после спектакля мы спросили одного из мальчиков, все ли прошло хорошо, и он очень удивился вопросу. Они просто поменялись друг с дружкой. Так вот, входят три мальчика, каждому по четыре года, с полотенцами на головах, кладут на пол коробки, первый говорит: «Я принес тебе золота», второй говорит: «Я принес тебе мирры», а третий говорит: «Я принес тебе... ладно, на!»

В обеих историях есть нечто общее — дети умеют рисковать; если они не уверены в чем-то, они все равно пробуют, не боятся ошибиться. Я, разумеется, не утверждаю, что творить и ошибаться — одно и то же, однако нам известно, что тот, кто не готов ошибаться, не способен творить. Нужно уметь ошибаться; но когда дети вырастают, большинство теряет эту способность, им становится страшно совершать ошибки. Точно так же работают наши компании — ошибки не прощаются. Да и наши системы государственного образования построены на нетерпимости по отношению к ошибкам. В результате мы отучаем людей от способности к творчеству. Однажды Пикассо сказал, что все дети рождаются художниками; проблема в том, чтобы остаться художником, повзрослев. Я уверен, что мы не растим свои творческие способности, а, скорее, вырастаем из них. Или даже нас от них отучают. Почему так происходит?

Примерно пять лет назад я жил в Стратфорде на Эйвоне — мы переехали из Стратфорда в Лос-Анджелес, и, как вы можете представить, сразу почувствовали себя как дома. Точнее мы жили в местечке под названием Сниттерфилд, рядом со Стратфордом. Там родился отец Шекспира. Удивлены? Я был удивлен. Вы ведь никогда не думали о том, что у Шекспира был отец, правда? Поскольку вы никогда не думали о том, что Шекспир когда-то был ребенком! Семилетний Шекспир? Мне никогда такое не приходило в голову. Ему же было когда-то семь лет! Кто-то учил его английскому языку! «Плохо работал на уроке» - писал ему учитель. Отец заставлял его вовремя ложиться спать, Шекспира! «А ну марш в кровать!» — говорил он Вильяму Шекспиру. «Положи карандаш и перестань так разговаривать. Тебя никто не понимает!» (Смех в зале)

Итак, мы переехали из Стратфорда в Лос-Анджелес, и я немного хочу рассказать о переезде. Мой сын не хотел ехать с нами. У меня двое детей. Сыну сейчас 21, дочери — 16, и он не хотел ехать в Лос-Анджелес. Ему нравилась затея, но в Англии у него была девушка. Любовь всей его жизни, Сара, он был знаком с ней один месяц. Напомню, что они отметили свою четвертую годовщину, поскольку месяц — это немало, когда тебе 16 лет. Всю дорогу он очень переживал, говорил, что больше никогда не найдет себе такую девушку, как Сара. Честно говоря, мы были этому скорее рады, поскольку мы решили уехать в первую очередь из-за нее. (Смех в зале)

Но когда ты приезжаешь в Америку, или вообще путешествуешь по разным странам, замечаешь одну вещь — с точки зрения иерархии предметов все образовательные системы устроены одинаково. Все без исключения. Кажется, что должны быть отличия, но их нет. Главенствуют всегда математика и языкознание, затем идут гуманитарные науки, а потом уже искусства, и так — везде. Среди творческих предметов тоже есть своя иерархия. Изобразительное искусство и музыка получают приоритет перед театром и хореографией. Нет такой образовательной системы, в которой танцевальное искусство преподавалось бы как математика, ежедневно. Почему? Почему бы и нет? Мне кажется, что учить танцу — важно. Важно учить математике, но важно учить и танцевать. Дети начинают танцевать при первой возможности, как мы все — у нас же у всех есть руки и ноги, или я что-то пропустил? Вот что происходит: мы последовательно начинаем образовывать ребенка от поясницы, затем центром нашего внимания становится его голова, в основном, левая ее часть.

Если посмотреть на наше образования с точки зрения инопланетянина и задаться вопросом о том, ради чего оно существует, то, посмотрев на результаты; на тех, кто преуспевает; на отличников; на детей, выполняющих все, что от них просят; вы как инопланетянин пришли бы к выводу, что цель государственных систем образования по всему миру заключается в производстве университетских профессоров. Вот, кто получается в результате. А я был одним из них, так-то! Я ничего не имею против профессуры, но не стоить думать, что этот класс людей — показатель достижений человечества; они просто особый вид, другая форма жизни, надо сказать странноватая. Я говорю это любя. Большинство встретившихся мне профессоров, не все, но большинство, живут внутри своих голов — там, наверху, в основном в левой части. Они бесплотны, практически в буквальном смысле. Они рассматривают тело в качестве средства транспортировки головы. Тело для них — способ доставки головы на заседания. Если вам требуется доказательство того, что возможно существовать вне своего тела, зайдите на конференцию пожилых ученых, и сходите на танцы в последний вечер. Вы увидите, как взрослые мужчины и женщины корчатся, не попадая в ритм, в ожидании окончания танцев, когда они дойдут домой и напишут обо всем этом статью.

Идеал нашей образовательной системы — ученый, и тому есть причина. Государственные системы образования были построены в девятнадцатом веке практически на пустом месте. Они были приспособлены под нужды индустриальной революции. Иерархия предметов построена на двух столпах. Во-первых, высокий приоритет получают дисциплины, полезные для приобретения трудовых навыков. В школе вас наверняка мягко отвлекали от интересных вам уроков, поскольку вы бы никогда не смогли сделать их своей профессией: «Не занимайся музыкой, ты никогда не станешь музыкантом, не занимайся рисунком, ты никогда не станешь художником.» Добрый совет, но, увы, ошибочный: наш мир охвачен революцией. Во-вторых, дело в научной деятельности, которая стала для нас образцом интеллектуальной способности, поскольку университеты разработали систему по своему образу и подобию.

За следующие 30 лет, если верить ЮНЕСКО, университеты выпустят больше людей, чем за всю историю человечества. Все это — совокупность факторов, о которых мы говорили ранее: влияние технологии на профессиональную деятельность, огромный прирост населения. И теперь диплом ничего не стоит, правда? Когда я был студентом, если у тебя был диплом, у тебя была работа, а если работы не было, то лишь потому, что тебе не хотелось работать, а мне, честно говоря, не хотелось работать. Сейчас же студенты сразу после выпуска идут обратно домой играть в видеоигры, поскольку там, где раньше хватало среднего образования теперь требуют высшее, а где было высшее — теперь нужно быть кандидатом наук. Инфляция образования — признак того, что вся образовательная структура рушится у нас под ногами. Мы должны переосмыслить свое представление о разуме.

Мы знаем о разуме три вещи: во-первых, он многообразен. Мы думаем так же, как воспринимаем, то есть зрительными образами, звуками и тактильными ощущениями; мы размышляем абстрактно, размышляем в движении. Во-вторых, разум изменчив. Как мы узнали вчера из ряда презентаций, судя по обмену информацией внутри головного мозга, разум чрезвычайно подвижен — мозг не разделен на независимые ящички. Акты творчества, которые я определяю как процесс возникновения новых и продуктивных идей, возникают в результате взаимодействия принципиально разных способов познания мира.

Мозг нарочно... Кстати, существует нервный узел, который объединяет два полушария мозга, он называется мозолистым телом. У женщин он толще. Подбирая эстафетную палочку у Хелен, рискну предположить, что именно поэтому женщины лучше справляются с несколькими вещами одновременно. Существует масса исследований, но я знаю это по себе: если моя жена дома готовит обед, к счастью, это редкость... (Смех в зале) она одновременно — нет, с чем-то она справляется прекрасно — так вот она одновременно говорит с кем-то по телефону, разговаривает с детьми, красит потолок, делает операцию на открытом сердце... Если я готовлю, дверь закрыта, дети вышли, телефон молчит. Если заходит жена, я злюсь, говорю ей: «Терри, я вообще-то пытаюсь пожарить яичницу, может хватит отвлекать меня?» (Смех в зале) Вы же знаете это высказывание, про падающее дерево в пустом лесу. Если никто не слышал звука, упало ли дерево на самом деле? Недавно я увидел отличную футболку с надписью: «Если мужчина разговаривает в лесу и его не слышит ни одна женщина, он все еще неправ?»

И третье, что я хочу сказать о разуме, у каждого он свой. Я сейчас работаю над новой книгой под названием «Откровение». Она основана на серии интервью, посвященной тому, как люди открывали в себе талант. Я поражен тем, как люди проходят этот путь. К книге меня подтолкнул разговор с чудесной женщиной, о которой большинство людей никогда не слышало, ее зовут Джилиан Лин. Кто-то ее знает. Она хореограф, и каждый знает то, что она сделала. Она поставила мюзиклы «Кошки» и «Призрак оперы». Она чудесна. В Англии я был в труппе Королевского балета, что, как мне кажется, очевидно. Однажды за обедом я спросил у Джилиан как она стала танцором. Она рассказала, что в школе ее считали безнадежны. Кто-то из школы написал ее родителям записку, в которой говорилось, что у девочки были проблемы с обучаемостью. Она не могла сосредоточиться, вечно ерзала. Сейчас бы сказали, что у нее синдром дефицита внимания. Но в 1930х годах никто не знал о таком синдроме, такой болезни просто не было. (Смех в зале) Никто не знал, что существует такой вид расстройства.

Так вот, ее отвели к врачу. Комната, отделенная дубовыми панелями, она пришла туда с матерью, ее посадили в кресло в дальнем конце комнаты, где она просидела, подложив ладошки под ноги целых двадцать минут, пока врач разговаривал о ее проблемах в школе. Она всем мешала, невовремя сдавала домашнюю работу — и так делее. В конце концов доктор сел рядом с Джилиан и сказал ей, что выслушал ее маму, осознал все проблемы Джилиан, но теперь хотел бы поговорить с ее мамой с глазу на глаз. Он попросил Джилиан подождать немного, и вышел вместе с мамой из комнаты. До того как выйти, он включил стоящее на столе радио. Как только взрослые вышли, доктор попросил маму Джиллиан взглянуть на то, что делает дочь. Она сразу же вскочила на ноги и начала двигаться в такт музыке. Доктор и мама Джилиан посмотрели на это пару минут, потом доктор повернулся и сказал: «Миссис Лин, Джилиан не больна. Она танцовщица. Отдайте ее в хреографическую школу».

Я спросил, что было дальше. Она рассказала, что мама последовала совету врача и что это было прекрасно. Они вошли в комнату, где были похожие на Джилиан люди, непоседы, люди, которым чтобы думать, нужно было двигаться. Они учились балету, степу, джазовому стилю, занимались модерном и современным танцем. Со временем ее приняли в Королевскую балетную школу, она стала солисткой, сделала замечательную карьеру в Королевской балетной труппе. В конце концов она закончила Королевскую балетную школу и основала собственную компанию, Танцевальную компанию Джилиан Лин, и встретила Эндрю Ллойда Вебера. Джилиан сделала одни из самых известных музыкальных постановок в истории, принесла радость миллионам людей, и стала мультимиллионером. А ведь другой врач мог бы посадить ее на таблетки и заставить успокоиться.

Теперь я думаю -- (Аплодисменты) Я думаю, все сводится к одной вещи: Эл Гор недавно читал лекцию об экологии и революции, которая была спровоцирована Рейчел Карсон. Я полагаю, что наша единственная надежда на будущее — принять новую концепцию экологии человека, такую, внутри которой мы начали переосмысление богатства человеческих способностей. Наша образовательная система опустошала наши умы, как мы опустошаем недра Земли, преследуя определенные цели. Но мы не можем пользоваться такой системой дальше. Мы должны переосмыслить основные принципы обучения наших детей. Йонас Салк однажды сказал: «Если все насекомые исчезнут с лица Земли, через 50 лет планета станет безжизненной. Если все люди исчезнут с лица Земли, через 50 лет все формы жизни будут процветать.» И он прав.

TED — это дань уважения человеческому воображению. Мы должны стараться разумно использовать этот дар, чтобы избежать развития событий, о котором шла речь. Единственный выход для нас — ценить разнообразие наших творческих способностей, и ценить наших детей, поскольку они — наша надежда. Мы должны учить их целостно, только так у них получится существовать в будущем, которое, замечу, мы можем и не застать, но они застанут точно. А мы должны помочь им сформировать его. Спасибо за внимание."