Как это было в США
Как решали проблему американцы? Новый курс Рузвельта, призванный вывести США из кризиса, представлял собой прежде всего политику преодоления эгоизма властей и монополизма предпринимателей. Это определило радикальность антикризисной программы, которая помимо вопросов занятости населения предусматривала государственное регулирование бизнеса и перераспределение национального богатства.
Именно Рузвельт сформулировал фундаментальный принцип существования правительства, обеспечивающего консолидацию американского общества на внепартийной основе. На фоне своего предшественника Г. Гувера, тесно связанного с финансовой элитой и промышленными монополиями, Рузвельт являл собой образец президента, заботящегося обо всех американцах. Стержнем его социальной политики была забота о «забытом человеке» – под этим понятием он подразумевал разоренных фермеров и безработных, низкооплачиваемых рабочих и малоимущих престарелых граждан. Эти американцы, по утверждению Рузвельта, составляли не менее одной трети нации.
Именно тогда был заложен фундаментальный принцип социальной государственной политики Соединенных Штатов – ответственность за судьбу неимущих возлагалась на государство и крупный бизнес. Именно тогда было начато формирование механизмов перераспределения доходов, управление которыми государство взяло на себя. Начало этой политики заложил Рузвельт, который осознал, что избежать кризисов можно только через появление широкого слоя платежеспособных американцев. Понимание, что стабильность экономики в значительной степени определяется состоянием кошелька среднего гражданина, с тех пор стало квинтэссенцией американской политэкономии.
Первым шагом в перераспределении национального богатства в пользу «забытых американцев» была государственная система социального страхования. В 1935 году в Соединенных Штатах были введены два вида государственного социального страхования: по старости и безработице. Следующий шаг – принятие закона о трудовых отношениях, который гарантировал рабочим право создавать профсоюзы, заключать коллективные договоры с предпринимателями и право на забастовку.
В 40-м году предложенный Рузвельтом билль о правах гарантировал рабочим право на труд, оплачиваемый отдых, жилище, доход, обеспечивающий прожиточный минимум, медицинское обслуживание. Сюда так же можно отнести и антитрестовские законы, и введение прогрессивного подоходного налога, и предоставление страховки в случае увольнения с работы, и обеспечение слишком старых для работы социальными пособиями, а вдов и сирот финансовой помощью (AFDC), и закон о помощи военнослужащим, предоставивший бесплатное образование целому поколению американских мужчин.
В 60-е годы были начаты программы по борьбе с бедностью, расширена система социальных квот меньшинств. В 70-е были запущены программы медицинского страхования для престарелых (Medicare) и для бедных (Medicaid). Введенная в 60-е годы программа продовольственной помощи бедным является продолжением рузвельтовского курса помощи «забытым американцам». Программа доступна всем гражданам, которые из-за низкого заработка официально находятся за чертой бедности. Гражданину заявившему, что он испытывает проблемы с питанием, ежемесячно выдавались талоны на питание. Сегодня талоны представляют собой электронные карточки, которые автоматически раз в месяц пополняются за счет бюджета. Этой карточкой можно расплатиться за продукты в любом магазине страны. В 2007 году 26,5 миллиона американцев пользовались этими талонами.
Перераспределение средств от тех, кто богат, тем, кто не в состоянии быть богатым и успешным, не исключает экономического и социального неравенства, которое в США всегда было достаточно велико. Однако указанное регулирование, постоянное перераспределение доходов, этакий социализм, тем не менее, продолжает существовать в самой экономически либеральной стране мира. Это необходимость, которую власти Америки осознали и старательно соблюдают, несмотря на явное ее противоречие принципам либерализма. И это помогает Америке избегать серьезных кризисов, так как, во-первых, снимает социальную напряженность в обществе, а во-вторых, поддерживает покупательную способность миллионов граждан на уровне, обеспечивающем соответствующий уровень потребления.
Привычка – вторая натура?
Но даже все эти меры не гарантируют американской экономике беспроблемное существование. Об этом, в частности, свидетельствует кризис кредитования, с которым столкнулись США в последнее время. Кризис привел к миллиардным убыткам крупнейших банков и инвестиционных компаний. Отмечено снижение темпов роста продаж товаров и услуг. Наблюдается падение цен на акции, увеличивается безработица. То, что вся Америка живет в кредит, автоматически отразилось на большинстве американцев. У многих из них сегодня практически нет накоплений. Учитывая, что экономический рост в стране в основном поддерживался расходами и заимствованиями у потребителей, это привело к серьезному ухудшению финансового положения последних.
Однако правительство США тут же оперативно отреагировало на возникшую опасность. Для спасения банков была снижена базовая процентная ставка до 2%. Параллельно был введен пакет налоговых послаблений для стимулирования инвестиций. Одновременно, чтобы восстановить покупательную способность американцев и вдохнуть жизнь в экономику, президентом США подписаны документы, согласно которым гражданам страны возвращается $150 млрд, ранее уплаченных ими в виде налогов.
На последнее я особо просил бы обратить внимание. То есть проблема решается системно, не только сверху, но и снизу. Это и понятно. Так как, во-первых, есть понимание, что без платежеспособного потребителя из кризиса не выйти, а во-вторых, что люди во власти обязаны думать о простых гражданах, от имени которых они правят страной. Это та самая специфика демократии в ее экономическом преломлении. И именно в этом Казахстан серьезно отличается от США.
Кризис в США коснулся и Казахстана. Точно так же возникли проблемы у казахстанских банков, которым в этом году нужно отдавать порядка $15 млрд по внешним займам. Для казахстанских банков «черный четверг» еще и не наступил только потому, что казахстанские власти в этом крайне не заинтересованы. Крах банков чреват для Казахстана своей Великой депрессией. Понятно, что это уже не столько вопрос экономики, сколько большой политики. Казалось бы, у власти есть отличный стимул стараться избежать надвигающегося кризиса.
Но власти Казахстана, привыкшие думать одно, говорить другое, а делать третье, заняли позицию страуса, спрятавшего голову в песок. Нет никакого кризиса, заявляют они. Несмотря на очевидные факты, казахстанские власти не соглашаются с выводами рейтинговых агентств и, что называется, на голубом глазу уверяют, что в Казахстане все хорошо. Это о многом говорит. Наши чиновники, привыкшие обманывать всех и вся, пытаются обмануть судьбу. Что делать, привычка – вторая натура. Но это дезинформирует людей, бизнесменов, общество, расхолаживает их самих. В итоге в Казахстане нет четкой продуманной антикризисной политики. В лучшем случае предпринимаются полумеры, которые вряд ли спасут от надвигающегося кризиса.
Простая арифметика
А о том, что кризис набирает обороты, все громче говорят и зарубежные, и казахстанские аналитики. Но власти и в ус не дуют. Они возомнили, что, поддержав отдельные банки и строительные кампании, удастся избежать прогнозируемых проблем в экономике. Но даже для неспециалистов ясно, что проблема давно уже вышла за рамки ипотечного кредитования. Инфляция бьет рекорды, цены за последние полгода выросли на треть. Растут процентные ставки, снижается реальная заработная плата. Начался спад в обрабатывающей промышленности, в розничной торговле, на транспорте. Зафиксировано снижение спроса на услуги. То есть эскалация кризисных явлений идет полным ходом! Но власти упорно твердят, что повода для тревоги нет.
Пока правительство Казахстана выделило банкам из бюджета $4 млрд. По сути это и все, что сделано для предотвращения развития кризиса. Не густо. При этом вообще ничего не сделано для простых казахстанцев, на плечи которых легла основная нагрузка экономических трудностей. Именно рядовые казахстанцы в первую очередь начали ощущать на себе холодное дыхание надвигающегося экономического коллапса. И это пришло в их жизнь не из сообщений международных рейтинговых агентств. Для большинства это осознается из ежедневных посещений магазинов и понимания, что семейный бюджет превратился в шагреневую кожу.
Еще бы, за последние полгода кошелек рядовых казахстанцев стал тоньше минимум на треть. Я не знаю, откуда берет официальная статистика эти 3% падения реальной заработной платы. Это явная ложь официальной статистики. Если бы рост цен только на 3% превысил рост заработной платы, то никто бы этого не заметил. На деле все куда более драматично. Хотя чему здесь удивляться. Если президент не видит кризиса в стране, то как его могут увидеть его чиновники от статистики? Они люди подневольные, нарисуют любую цифру, удобную начальству.
По данным социологов АСиП, доля людей, имеющих доход ниже прожиточного минимума, составляет 37,2%, что на 2,4% больше, чем в предыдущем квартале. Сегодня размер подушевого дохода средней городской семьи составляет 19673 тенге. На селе этот показатель, естественно, существенно ниже. А ну, проживите месяц на $160 при наших ценах. А ведь живут! При этом половина горожан, по данным социологов, умудряется есть досыта, хотя и нерационально с точки зрения физиологических норм. Остальные либо питаются более-менее сбалансированно, либо недоедают.
По данным АСиП, в среднем каждая 11-ая городская семья недоедает, каждая 77-ая – сидит на полуголодном пайке, 36,1% опрошенных горожан редко едят или вообще не могут себе позволить рыбу и рыбопродукты; 24,1% отказывают себе в мясе и мясопродуктах; 15,8% ограничивают себя в овощах; 6,7% – в молоке и молочных продуктах. 44,5% указывают на недостаточное потребление фруктов и ягод. Это тоже не кризис?
Официальная статистика нам говорит, что средний казахстанец получает примерно $500. Как считается это показатель, одному богу известно. Наверное, при расчете берутся миллиарды наших олигархов из «Форбса», плюсуются зарплаты учителей, врачей, бюджетников, пенсии пенсионеров, и все это делится на количество взрослого населения. В итоге получаются эти мифические $500. Но в реальной жизни средняя зарплата составляет только $300. Не в Алматы, а в среднем по Казахстану.
А такой зарплаты при нынешних ценах хватает только на пропитание одного человека. Если питаться на 350 тенге (а это очень скромное питание) три раза в день, то вам как раз хватит этих денег, чтобы прожить месяц. Если при этом у вас есть дети, другие иждивенцы, жилье, за которое нужно платить, то выжить на эти $300 – величайшее искусство. Сегодня заработная плата бюджетников, не говоря о сельских работниках, едва превышает минимальный прожиточный минимум. Ниже этого уровня живут пенсионеры, которых, кстати, почти треть населения. В последнее время в эту категорию добавились тысячи безработных со строек. Все вместе они составляют более 70% населения страны. Как вам такая арифметика?
Главный кризис
Я готов согласиться с утверждением президента, что в стране нет кризиса, если он лично или кто-то из его министров сможет прожить (со своей семьей) на среднестатистические $500 хотя бы месяц. Если сможет – значит, будем считать, нет кризиса, если не сможет – значит, «поздравляю, гражданин соврамши».
И это только одна сторона медали. Помните, мы говорили о специфике либеральной экономики, это когда деньги липнут к деньгам? В Казахстане этот процесс социального расслоения шел семимильными шагами. Сегодня на одном полюсе примерно 3% населения, которым принадлежат основные национальные богатства и промышленные активы страны, на другом – миллионы «среднестатистических граждан», живущих от аванса до получки.
В этой ситуации о какой покупательной способности населения можно говорить? Я не знаю, как там американцы в годы Великой депрессии, но есть подозрение, что для более чем 70% казахстанцев, балансирующих на грани прожиточного минимума, эта депрессия уже началась, и они к ней даже привыкли.
Поэтому вопрос в том, что понимать под кризисом? Если строго следовать букве экономической науки и прислушиваться к рассуждениям высоколобых экономистов, то кризиса вроде как и нет. Если же смотреть на ситуацию глазами простых людей, то мы в этом кризисе по самые уши, и большинство казахстанцев его ощущают, что называется, на собственной шкуре. Это реальность, которую можно не замечать, только оставаясь совсем бессовестным человеком. Но суть ее от этого не изменится – людям стало жить намного труднее, и все большему числу просто невмоготу. Это факт, и его вряд ли кто рискнет опровергать.
Но лично меня волнует другой кризис. Кризис в головах тех, кто по идее был призван: а) не допустить этой ситуации; б) когда она создалась, быстро приступить к ее исправлению; в) сделать все, чтобы ситуация не ухудшалась. Я говорю о нашей власти. Есть ощущение, что эти люди неадекватно оценивают ситуацию. Как будто они смотрят на жизнь из окна автомобиля, несущегося со скоростью не менее 160 км в час. При этой скорости детали того, что вокруг дороги, ускользают, пейзаж размазывается, люди становятся на одно лицо, звуки теряют смысловое выражение. Все, что вокруг, не воспринимается реально. Сидящие в машине не чувствуют жизни. Какая уж тут адекватность?
А надо принимать решения, нужно что-то делать. Но как можно что-то делать, если президент сказал, что кризиса нет? Как тушить пожар в доме, если нужно делать вид, что его нет? Ситуация откровенно маразматическая. И вот она-то и есть проявление главного кризиса – кризиса власти. Вот уж где кризис, без всякого сомнения, достиг своего апогея.
…В начале статьи я специально остановился подробно на американском кризисе 30-х годов. Было важно показать, как Америка научилась бороться с кризисами и избегать их. Главное, что поняли американские власти, это то, что богатые должны постоянно делиться с бедными. Народ должен достойно жить. Это основа социального благополучия и экономической стабильности. Все остальное – это всего лишь экономические вариации того, как это грамотно сделать.
Сегодняшний кризис – это удобный случай увидеть принципиальное отличие подходов казахстанских властей. Для наших правителей народ – это одно из средств, при помощи которого можно решать экономические проблемы государства и крупного бизнеса. Это уровень экономического мышления конца XIX – начала ХХ веков. Современное экономическое мышление исключает такие подходы.
Сегодня в цивилизованных странах основные тяготы кризиса на себя берет государство и крупный бизнес. В этом, как видим, у казахстанской власти совершенно другие подходы. И эти разные подходы соответственно могут дать разные результаты. И можно с уверенностью прогнозировать, что сравнение будет не в нашу пользу.
Сегодня заработная плата бюджетников, не говоря о сельских работниках, едва превышает минимальный прожиточный минимум. Ниже этого уровня живут пенсионеры, которых, кстати, почти треть населения. В последнее время в эту категорию добавились тысячи безработных со строек. Все вместе они составляют более 70% населения страны. Как вам такая арифметика?
Войти
Регистрация
Тема закрыта
Наверх
