Застав свою несовершеннолетнюю дочь наедине с очень взрослым джигитом приятной наружности в закрытом помещении, Хюррем еле-еле сдержала желание применить физические меры воздействия на неугомонное дитятко. Отправив дочь домой, мамо потребовала объяснений у потерявшего дар речи Малкочоглу, мысленно уже простившегося с головой.
Хатидже, узнав имя будущего мужа, впала в свое обычное истеричное состояние. Действительно, то еще имечко. Обвинив окружающих во всеобщем заговоре против нее, послала свою чихуахуа передать Главной Османской Свахе, что выйдет замуж только через свой труп. Присутствующая Шах подумала, что, значит, в любом случае будет гулянка: либо свадьба, либо похороны.
Малкочоглу пытается оправдаться перед Хюррем, дескать, «невиноватый я, она сама пришла». Но Хюррем напомнила, что главный бодигард Сулеймана вместо того, чтобы охранять царственные мощи, таскается за султаншами всех мастей, то золотой клатч поднесет, то свадебный переполох затеет, а там и до заговора рукой подать. Усы громогласно заявил, что служит лишь Повелителю, а все остальное – побочные эффекты. В конце концов, не он виноват в том, что у султанш всех мастей гормональные сбои либо на почве пубертатного кризиса, либо на почве неудовлетворенной семейной и личной жизни.
Палатка Мустафы. Янычар под зорким шехзадинским взглядом упаковывает в бочку гостинец для царственного папы – голову казненного Искандера. Прямо какой-то рок над этим именем. Рустем интересуется у Мустафы, насколько он представляет реакцию получателя сего подарка, и осознает ли даритель, что данный презент будет расценен как бунт против его Высочайшей воли. Мустафа старается заткнуть рот любопытствующему Рустему аргументом, что ответственность за «бунт» разделят все присутствующие. Вот это перевод стрелок, я понимаю. Но Рустему нипочем такие аргументы, он и не на таких остриях ходил. Мустафа отправляет Рустема с глаз долой, к себе «в глушь, в Саратов», а сам велит Ташлы начать сборы, мы едем в столицу. Ташлы предлагает Львенку отсидеться в кустах, пока он один сгоняет по-быстренькому в Стамбул и обратно, а то мало ли чего, вдруг Повелитель отправит аналогичный гостинец, но уже в Манису. Но Мустафа не слушает Ташлы.
Рустем получает известие, что послание о самодеятельности Мустафы отправлено по назначению: Его Мухтешемству и супруге его. Довольный Рустем интересуется, не слыхать ли чего об Усатом, и велит начать сборы по возвращению в свою губернию.
Сад. Вечно Молодой и Вечно Пьяный совершают дневной моцион. Насух интересуется, как все прошло. Усатый досадует, что «ничего не сделал - только зашел!» (с), а его сразу мордой в плаху ткнули. Не успел Насух сочувственно поцокать, как посланец повелел приказ ББ предстать пред Повелительскими очами. Провожая ББ горестным взглядом, Насух подумал, что,видимо, у него появится еще один повод зависнуть в кабаке на неопределенный срок.
Эсма Хан интересуется у Михримах, зачем та подставила Усатого, неужто, чтобы наказать того? Но Михримах отвечает, что сознательно пошла на раскрытие находящегося под прикрытием, дабы Усатый, оказавшись припертым к стенке, уже не мог выскочить из-под Луноликого колпака. Пришедшая поговорить с созревшей, но не повзрослевшей дочерью Хюррем послала ошарашенную Эсму погулять.
Пришедший на ватных ногах к Сулейману Малкочоглу ожидает, как минимум, Черный Немой Квартет за дверью. Получив вместо смертного приговора вопрос от Сулеймана, где же долгожданная голова предателя, заметно расслабившийся Усатый поет осанну Мустафу, что тот воистину велик, как и его отец, и скоро отправит приятные известия.
Хюррем начала беседу с дочерью-подростком с того, что у нее дежавю, и подобный разговор о том, что, помимо девичьих фантазий, есть еще и такое понятие, как собственная честь и честь Повелителя, уже был. Заявив, что да, это она его позвала уединиться в Мраморной забегаловке, но потому, что он ее об этом попросил, Михримах постаралась выставить ситуацию так, чтобы создать впечатление, что Усатый спит и видит царску дочь в приятных снах, не ест, не пьет, только о ней и мечтает. Хюррем напоминает, что о желании Михримах стать миссис ББ известно еще с ее сопливого детства, а потому никаких ее уловок больше не потерпит и чтобы доча больше не бегала на свиданки, присуждает ей домашний арест. Доча напоминает мамо об опрометчиво данном ей примерно 27 серий назад обещании выдать ее замуж за желаемого кандидата. Ндаа, кто ж знал, что доча вырастет такой любвеобильной шантажисткой.
Гюльфем по поручению хозяйки приходит к Сулейману с ультиматумом от Хатидже: если хотите погулять на моей свадьбе, я вам устрою мои похороны. Сулейман не ведется, никаких переговоров с террористами быть не может. А посему свадьбе быть!
Хаммам. Хатидже, отослав вон обслугу и надев кольцо, привезенное Ибрахимом из тех земель, откуда приплыла на бревне Бирюзовая шпиёнка, ностальгирует о покойном.
Супруги Адамс обсуждают предстоящую свадьбу. Лютфи восхваляет будущего свояка и сообщает супруге, что тот уже вошел в Диван благодаря протекции подсуетившихся Лютфи и ББ. Пришедшая служанка сообщает, что Хатидже выставила всех из хаммама и моется в одиночестве, как среднестатистическая простолюдинка. Шах взволнована, а ну еще правда суициднет сестричка и не даст насладиться ей своей будущей неважной семейной жизнью. Решила пойти самолично пошоркать спинку невесте.
Прибежав в парилку, Шах, вместо ожидаемого психеюшкиного трупа в луже голубой крови, увидела вполне себе живую и даже разговаривающую сестрицу, поинтересовавшуюся, что за потрясающую новость та принесла, что аж влетела в банное помещение, неужели Рыжая скончалась? Шах, обрадовав Психею, что выбранный женишок не ком с горы, а аж визирь теперь и уже даже Диванный, получила ответную реакцию сестры в виде истерического смеха и распоряжения начать свадебные хлопоты. Бедный жених.
Чета Сулеймановых ужинает. Хюррем пытается реабилитировать поведение Баязида в глазах Сулеймана, но тому не до среднего сына, поскольку от самого старшего еще нет вестей. Хюррем успокаивает тем, что плохие вести доходят раньше, и если бы что или кого, то давно бы уже стало известно, а тем более рядом с Мустафой находится опытный Рустем. Переводя скользкую тему, Хюррем интересуется, кто же тот несчастный, кому угораздило попасть в Психеюшкины женихи. Услышав имя жертвы, и не успев обрадоваться, что любимая золовка после бракосочетания уедет подальше, Хюррем узнает, что новый Османский зять займет Диванное место, которое намечалось ею для Рустема. Опять «бац-бац, и мимо» (с). Ну да ладно, хоть убедила выдать Психею замуж после похода, и то дело.
Михримах тем временем приставила наружку к Усатому, дабы знать, где, когда, с кем проводит время ее будущий муж (как она считает).
А Усатый тем временем в борделе отмахивается от все-таки Эленики, сменившей масть и укоротившей имя, много лет мечтающей стать его фрау. «Ты же обещал на мне жениться!» - «Ой, да мало ли, чего я на тебе обещал». Наружка за дверью фиксирует получаемые разведданные, чтобы представить отчет по назначению.
Диван. Сулейман объявляет, что Хюсрев тоже отныне Диванная принадлежность. У Аяза наверняка в этот момент промелькнул в глазах тот особнячок, где шаловливый визирь отдыхает в свободное от Великого визирства время, и о котором известно опять пролетевшему мимо Дивана Рустему, от которого получена весточка о проявленной Мустафой инициативе и самостоятельном выборе головы для отправке ее бандеролью папе. Диван в шоке. Аяз в обмороке. Сулейман в гневе.
Хюррем тем временем также получает приятную для нее весточку о проделках Мустафы от Рустема, принесенную Сюмбюлем, которого зрители уже опасаются потерять.
Диван. Сулейман дает указание вызвать нашкодившего сына для дачи показаний. Лютфи пытается оправдать действия Мустафы, Барбаросса поддерживает, на что в ответ получает падишахскую плюху за то, что участвовал с Львеночком в заигрываниях с янычарами в Манисе.
Тем временем Михримах получает отчет от наружки и узнает, что Усатый долгие-долгие годы шастает в кабак к некой гречанке по имени Элени. Кажется, Элени кабздец. Чего не смогла сделать крымская царевна, доделает царевна османская.
Шах застает свою причепуривающуюся перед зеркалом дочу и допытывается, для кого это та так старается. Собственно, это и неважно, для кого, потому как заботливая мама уже выбрала сама, для кого. Для ББ. Упасть в обморок от такого подарка судьбы Эсме помешал неожиданный приход Лютфи с работы, сообщившего своей Династийной супруге, что ее племянничек перерешил все по-своему и его ждет дознание у Генерального. Ну и, несомненно, руки приложил Рустем, мерзавец такой, с подачи Хюррем, стервятницы этакой.
Маниса. Венеция, почтив своим навязчивым визитом Махидевран, интересуется, когда же вернется Хозяин Манисского хозяйства. Махидевран в ответ интересуется, почему же заботливая мать, коей, несомненно, является Венеция, находится тут, а не вместе со своим сыном. Так это вечная беда бизнес-вумен всех мастей - пока мама зарабатывает денежку, дети растут без родительского пригляда. Отбросив китайские церемонии, Махидевран заявила, что Венеция не на того напала, шастая по пятам за ее сынком, и много подобных дамочек во дворце ошивается, и если бы ее сына захотел, то и Венеция бы влилась в ряды гаремных иждивенок, но он не захотел, а посему досвидос, уважаемая гостья, прием окончен.
Венеция, покидая негостеприимный кров, сталкивается в коридоре с сестрицей лоб в лоб, но, следуя законам мыльного жанра, сразу не узнает.
Фидан приносит Махидевран весть о проделках Мустафы на полях сражений с повстанцами. Той дурно от таких вестей. Еще бы. Она велит послать гонца, чтобы узнать, что же все-таки случилось.
Сулейман вспоминает, как во 2 сезоне бился с Мустафой на мечах и слова о том, что, взрослея, детки уже не вызывают сопливого умиления, а уж падишахские детки и подавно не являются святыми невинностями.
В это же время Мустафа в своей палатке вспоминает, как покойный Ибрахим напутствовал не вступать в конфликт с отцом, иначе тот воспримет неповиновение как бунт.
Мустафа получает от Сулеймана письмецо, в котором тот выражает свое гневное недовольство тем, что сын ослушался приказа и пошел против его воли, а посему должен немедля явиться пред царские очи, дабы вымолить прощение. Мустафа велит собираться в дальнюю дорогу.
Шах, стараясь находиться в эпицентре Главной Сенсации в Высшем Османском Обществе, поет Сулейману, что Мустафа не такой-сякой, он хороший, просто либо почта телеграммы перепутала, либо дурные люди постарались, а сам Мустафа ни-ни, просто жертва обстоятельств. А потом, он же Сын, и априори к нему должно быть проявлено милосердие. Сулейман орет, что долгие годы милосердие застилало его глаза, как непроницаемые жалюзи, а он всего лишь хотел абсолютной преданности от всех и вся. В общем, тетя Шах лишь подлила маслица в сковородочку, приготовленную для племянничка.
Хюррем встречаясь с Аязом, интересуется, почему нынешний Великий Визирь является половой тряпкой, о которую все вытирают ноги, и Падишах не советуется с ним при назначениях на ключевые посты. Напомнив, что заняв наивысший пост в правительстве, нельзя заниматься больше личными делами, чем государственными (намек на шаловливый особнячок?), иначе подсидят и уничтожат нижестоящие, велела поддерживать высокую температуру гнева Сулеймана и следить, чтобы в ситуацию с нашкодившим Львеночком не вмешивались ни Лютфи, ни Усатый.
Вечно Молодой и Вечно Пьяный обсуждают косяк Мустафы. Не иначе, без Рустема не обошлось. Да-да, как в женской части оппозиции во всем виновной априори считается Хюррем, так и в мужской – Рустем. Прямо таки, Мистер и Миссис Зло. Пришла Хатидже. Окинув взглядом рабочий кабинет Покойнага Ибрахима, поинтересовалась у ББ, не слыхать ли чего о мыслях и думах Сулеймана в отношении Мустафы, обвиняемого в организации восстания. Насух попытался успокоить Хатидже тем, что шехзаде – не просто какой-то там пацан, а любимчик Повелителя, на что получил ответ, что у Насуха амнезия, раз забыл, в ЧЬЕЙ комнате он находится и КОГО тут упокоили. Из чего можно сделать вывод, что раз уж САМОГО ИБРАХИМА Сулейман упокоил, то уж КАКОГО-ТО МУСТАФУ и подавно не пожалеет. Н-да. Логика улетевших сложна и неподвластна обывательскому разуму.
Эсмахан тем временем, не тратя время даром, заявилась к Мехмету и, рассказав, что есть вот такие сплетни – она и ББ, понадеялась, что вызовет ответную реакцию в виде падения сраженного такой новостью Мехмета, в котором проснется чувство собственника, прямо в ноги своей кузины. Но Мехмет, как подавляющее большинство мужиков, не понимает тонких-претонких намеков, а посему искренне высказал мнение, что ББ – это ж, о, какой мужик, и это классно, что имя кузины упоминают вместе с именем Усатого.
Вышедшую в прострации от равнодушного Мехмета Эсму встретила Михримах и добила ее контрольным выстрелом прямо в мозг, ехидно заявив, что та – не чета Шехзаде и пора спуститься на землю из заоблачных высей.
Маниса. Пришедший Лала сообщил Махидевран, что Мустафу обвиняют в неисполнении приказа Повелителя. Она в шоке.
Лысик Бенито продолжает давить на Венецию, чтобы та по возвращении Львеночка из командировки довела дело до конца. На оправдания Венеции, что Львеночек не поддается ее убеждениям, Лысик намекает, что как торговка Венеция хороша, а вот как Женщина – неинтересна. Венеция, мигнув своему пажу, намекнула, что неплохо бы проверить, насколько она женщина, и пока Лысик предвкушал предстоящие африканские страсти с венецианкой, та вонзила ему нож прямо в шаловливую ручонку, а паж затянул бельевой канат на бенитовском горле. Путем физического воздействия и угрозой прервать существование Лысика на этой грешной земле, Венеция выбила с него признание, что ейная сестрица находится в Манисском гареме, но кто из 100500 наложниц является именно Лукрецией, он не знает.
Махидевран, выгнав всех из своей комнаты, плачет и молится, чтобы Всевышний помог ее сыну.
Рим. Папо говорит своим кардиналам, что нужно срочно помирить Карла и Франсуа, иначе всем-всем-всем христианам от турков будет бо-бо.
Сулейман же, узнав, что в Ватикане готовятся переговоры между Карлом и Франсуа, велит напомнить Франсуа о том, что когда-то был спасен благодаря Сулейману. То есть, показать, что Франсуа – тварь неблагодарная. Пришедший Мрачный объявляет, что Их высочество Мустафа пожаловали в сарай.
Мустафу встречают Аяз и компания. Лютфи советует Мустафе не лезть на рожон, а тупо просить прощения, авось да пронесет.
Сюмбюль докладывает Хюррем, что приехал Мустафа и уже направился к Генеральному на разбор полетов. Хюррем удивлена, что Львенок не сбежал и не затеял бучу, а приехал к Сулейману, но, тем не менее, даже если будет помилован, сомнения уже посеяны.
Тетушки, подкараулив Мустафу на Золотом Пути, велят пасть на колени и целуть-целуть-целуть руки Повелителя, пока тот его не простит, а иначе Хюррем (опять же) будет на руку тот косяк, который допустил Львеночек. Львеночек прощения просить не собирается, так как ничего такого не сделал.
Хатидже говорит Шах, что Хюррем опять пролетела, и если с Сулейманом случится чего, Мустафа займет трон и тогда ей и ее сыновьям придет кабздец. Н-да, святая, святая Хатидже. Мысленно отправила на тот свет и брата, и племянников. Шах выражает надежду, что Всевышний сохранит Сулеймана, только Хатидже не согласна с этим. Шах велит не настраивать ее против Сулеймана.
Войти
Регистрация
Тема закрыта
Может он бессмертный - Горец Мачо-бей 
Отправлено 29.03.2013, 02:06:10
Наверх
