Продолжение. Начало читайте здесь.
Часть 4. Миттельшпиль. 1998-2008. Откуда у банков появились деньги
Сладкое слово Bonanza! Столь нелюбимые впоследствии рейтинговые агентства соревновались в том, кто первый похвалит нашу экономику. Нефтяники и металлурги начали богатеть так, как им самим никогда и не мечталось. Хорошела красавица-столица, полные самолеты подростков отправились набираться знаний за рубеж. Вывозимые из страны деньги каким-то неведомым образом стали возвращаться в виде «Лексусов» (не делали тогда «Бугатти», да и нефть всего $30 за баррель пока еще была). В обществе стало укрепляться чувство стойкого социального оптимизма.
Экономика как бы разделилась на две части. В одной части получали лицензии на разведку нефти, прокладывали трубопроводы, вели переговоры с китайцами, строили электролизные заводы.
В приемных финансовых директоров сырьевых компаний рядком сидели лондонские инвестиционные банкиры со своими презентациями. Денег в мире было много, и не только для Казахстана – еще и для России, Азии, Бразилии. Кредитные рейтинги сырьевых компаний были выше, чем у банков, а значит, сырьевики могли брать деньги в Лондоне и Нью-Йорке дешевле, чем местные банкиры. Роль банков сводилась к конкуренции за то, кто банкомат в вестибюле офисов добывающих компаний поставит или зарплатные карточки их сотрудникам выдаст.
Сырьевики жили в своем мире. У банков же была своя жизнь. Во-первых, отдельные граждане в стране начали богатеть. Депозиты населения - это уже было что-то существенное и зримое. Появились VIP-клиенты и разные продукты. Розница зашагала в регионы. Богатеям и «нарождающемуся среднему классу» надо было выдавать кредитки, а ресторанам и бутикам - POS-терминалы.
Но в качестве «бонуса» банки получили в свои руки нечто другое, что было посильнее волшебной палочки. Кредитные рейтинги! Пониже, чем суверенные или «казмунайгазовские», но тоже очень даже приличные. Ничто не мешало делегациям веселых банкиров ездить по миру в road show, рассказывать про замечательную страну, богатую природными ресурсами и лежащую между Китаем и Россией. В банковскую систему потек ручей денег, который со временем превратился в полноводную Обь с Иртышом. Когда истекал срок предыдущих кредитов, банки получали новые, да еще в несколько раз больше. Денег стало много.
Вот тут опять позволю себе вернуться к первой главе, где писал про соотношение собственного капитала банка и привлеченных денег - 1:12. Чтобы привлечь 12 долларов депозитов, надо положить в банк свой 1 доллар. Но деньги все приходили, а капитал не увеличивался. Не у всех акционеров были деньги для этого, а может, не было и желания его увеличивать. По классическим правилам банки должны были перестать разрастаться в размерах, увеличить капитал за счет акционера, а если нет - то спокойно реинвестировать прибыль в капитал. И вот так процентов по 20 в год и прирастать.
Все банки переболели этой болезнью - кто в легкой форме, кто тяжелее, а кто и навсегда остался инвалидом. Недокапитализированные банки начали выдавать кредиты формально не связанным с собой компаниям, но очень даже связанным на самом деле. Эти «несвязанные компании» вносили эти деньги обратно в капитал (помните тот доллар, на который можно еще 12 занять?). Называлось это замарафетить отчётность. Когда кредит истекал, то выдавался новый, в два раза больше, на другие «несвязанные компании», которые гасили кредиты старых «несвязанных» и вносили новый «капитал» в банк. А на эту сумму можно было в 12 раз больше еще взять на рынке. Вот так вот эта пандемия и развивалась.
Большинству акционеров банков осознание пагубности такой ситуации в голову пока не пришло. Чего не скажешь об аудиторах и регуляторах, которые в тот момент словно жили на другой планете.
Тем временем одни банки (ЦентрКредит) стали расти умеренно, органично. Другие (ККБ, Халык) нашли этот самый капитал, которого им не хватало: они сделали IPO в Лондоне. То есть уменьшили свою относительную долю в банках и привлекли новых акционеров - международные портфельные фонды, которые и внесли свои деньги в капитал. Третьи (как АТФ) продали себя полностью и переложили возникшие проблемы на новых владельцев. БТА и Альянс этого не сделали. Альянс очень хотел, но не успел, потому что стартовал в гонке банков значительно позже других. БТА предпочитал продолжать старый добрый трюк с «несвязанными компаниями».
Итак, у банков по-прежнему не хватало капитала. Сумма взятых обязательств перед иностранцами и местными депозиторами значительно превышала реальный капитал, который они имели. Одни эту болезнь смогли вылечить, а другие - не смогли. Большая часть денег банкам пришла в виде еврооблигаций и синдицированных займов из-за рубежа.
Но это были деньги не бесплатные. Надо было их размещать - выдавать кредиты.
Часть 5. Миттельшпиль 1998-2008. А кому выдавать кредиты?
Количество денег, которое банки заняли внутри страны, а большей частью за рубежом, росло как на дрожжах. Теперь эти деньги надо было кому-нибудь выдать с процентами. И вот тут-то случилась проблема. Сырьевики имели более высокие кредитные рейтинги: за одними стояло государство, а у других были постоянные товарные потоки, которые так любят западные банкиры: trade finance. Сырьевикам деньги местных банков были неинтересны.
Малый и средний бизнес, конечно, был клиентом растущим и важным, но все-таки малым и средним. Да и боялись они банков страшно: при первой возможности пытались с ними рассчитаться. Денег было явно больше, чем заемщиков. Увы, в нашей стране мало бизнесов, ощутимых по размеру, не связанных с сырьем и готовым занимать много денег. К тому же все эти бизнесы, пользуясь жесткой конкуренцией среди банкиров, постоянно удешевляли стоимость финансирования, да и, что греха таить, тоже перегрузились долгами. Банкам требовался killer application - чудесная формула идеального заемщика, который брал бы много денег, расплачивался с кредитами, и все это еще никогда не кончалось бы. Надо отметить, что это не только наших банкиров касалось, но и мировую финансовую систему в целом.
И - о чудо! - появилась она, Real Estate (недвижимость. - F), во всех ее чудесных обличьях: бизнес-центры, коттеджные поселки, Норман Фостер, ипотека, «перецелёвка» сельхозземель в жилищное строительство, доступное и недоступное жильё, ветхие дома, расселение пенсионеров за 10 тысяч долларов за сотку, цемент на вес золота (сам признаюсь - грешен), точечная застройка. Этот зверь имел тысячу обличий.
Вот это был настоящий МММ. Простая, как у Маркса, схема: покупаем у акима участок за $10 млн, которые берем в банке. Через 6 месяцев продаем за $50 млн. Покупатель взял эти $50 млн тоже в банке. Потом он продает за $100 млн застройщику, который взял кредит в банке. Застройщик берет в банке еще $200 млн и достраивает. А затем продает замечательный объект за $500 млн «конечному инвестору», который взял деньги все в том же банке. Это конец пищевой цепочки. Кстати, наш банк с отрицательным капиталом умудрился несколько раз в этом самом конце оказаться. По недомыслию или злому умыслу - вопрос не ко мне. Покупали квартиры по $15 тысяч за «квадрат». А про «народных инвесторов» с шестью ипотечными кредитами рассказывать не буду - и так все знают.
Фондовый рынок в стране не создали. У людей оставалась альтернатива – либо банковские депозиты (по которым платили низкие проценты - а зачем выше: ликвидности-то много), либо «инвестиционная недвижимость». Появились еще всякие горе-индустриализаторы, строители биоэтанольных заводов, прорывных проектов. Надо отдать должное коммерческим банкам: несмотря на избыток денег, таких гнали подальше. Хотя БТА как раз таки «Биоэтанол» и профинансировал на пару с БРК (вот сюда все гонимые и шли, и окормлялись в те благословенные времена). Портфель кредитов, курируемый рядовым директором крупного банка, стал раз в 20 больше, чем годовые продажи национальной авиакомпании. Появились «вёдерные» нефтяники из рядов банкиров, которые брали кредит в банке, покупали лицензию на нефтедобычу там, где нефти в принципе не может быть, и бурили.
Затем двустволка выстелила из второго ствола – это было потребительское кредитование. И сотовые телефоны, и пылесосы в кредит, и экспресс-кредит в самых неожиданных местах, и сетевой маркетинг, и кидание бутылками - всё шло в ход. Представьте себе на минуту качество заёмщика, который эти кредиты брал. Заёмщика, который под кредитами с эффективной ставкой в 40-50% подписывался. Ну да ладно.
А есть еще одна очень серьезная вещь, которую необходимо знать. Это правило: банк не должен выдавать кредиты фирмам, связанным со своими акционерами. Если такое происходит, то банк должен немедленно доложить об этом регулятору. Это обкладывается таким большим количеством экономический санкций (провизии и т.д.), что лучше такого не делать. Но если это делается, то, по сути, это нарушение условий банковской лицензии, а то и уголовное преступление. Кроме того, регулятор должен докопаться до седьмого колена бенефициаров всех компаний - крупных акционеров банка.
Сказать, что банки вообще не выдавали кредитов связанным сторонам, - язык не повернется. Но у всех эта болезнь наблюдалась в разных масштабах и в разных проявлениях. Главное, что у большинства эти кредиты вернулись в банк. Или не совсем вернулись. А у нашего бедового банка 75% кредитов были выданы «своим» компаниям. Помните пропорцию своих и чужих денег в нормальном банке - 1:12? А вот тут было - 0:12. А потом из 12 долларов $9 выдаются самому себе. Опять возвращаемся к традиционному лозунгу для кретинов: «Это как же можно деньги из частного банка украсть? Он же частный!»
...Банковская система, как и вся страна, радостно встретила новый 2008 год. Ничто не предвещало беды.
Глава 6. Партия переходит в эндшпиль. Что делать?
В 2008 году начался кризис. Это не был инфаркт, который сразил всех одномоментно. Это была тяжелая болезнь, которая начала развиваться постепенно. Не буду распространяться про мировую экономику: все и так знают. Закрылись рынки капиталов. Занимать деньги стало трудно, если не сказать - невозможно. Упали цены на нефть и металлы. Это была не только казахстанская проблема - всеобщая.
Банки уже не могли выходить за рубеж за деньгами. Вся система заимствований, построенная наподобие календаря: в мае занимаем $750 млн, в сентябре - $1,5 млрд, а в ноябре еще $500 млн, - приказала долго жить. Пришла пора расплачиваться с иностранцами, но для этого надо трансформировать кредитный портфель в деньги. То есть заемщики банков должны ускоренно погасить свои кредиты.
Чтобы погасить кредиты, заёмщики должны продать свои активы. Но кто покупатель? Покупателей больше не было. Ни внутри страны, ни за рубежом. Наступил момент горького похмелья, называемый «кризис ликвидности». Доброкачественный кризис ликвидности - это когда твои активы по-прежнему ценны, но просто нет на них сейчас покупателя. Нужно время - и всё наладится. А вот злокачественный кризис ликвидности - когда активы усохли в несколько раз, и на них никогда уже в обозримом будущем покупателя не найдется.
К концу 2008 года стало ясно, что банковская система без поддержки государства не выживет. В первую очередь, как всегда в течение последних 20 лет, требовался капитал. И ликвидность. Государство должно было стать акционером «системообразующих банков». АТФ и ЦентрКредит выпадали из этой программы, потому что у них были крепкие иностранные акционеры, которые должны были спасать себя сами. Банки поменьше за рубежом не занимали.
Не был свидетелем принятия решений о входе (государства в банки. - F), не буду врать. Вот только мне кажется, что общественное мнение, не без помощи оппонентов (власти. - F), несколько неточно расставляет акценты (по поводу этого шага. - F). Впрочем, время покажет.
Перед государством встал вопрос: «Что мы покупаем?» И, может, впервые за столько лет оно посмотрело на ситуацию не через розовые очки. Два крупных банка, которые сохранили капитал и здравый смысл, согласились на участие государства в своём капитале. Один полукрупный банк, который не имел капитала, но сохранил здравый смысл, согласился на 100-процентное участие государства (знаю это лично). А вот другой банк, крупный, на такое участие - по крайней мере, на предлагаемых условиях - не соглашался (сужу по прессе).
Есть несколько моментов, которые важны для вынесения суждений. У меня до сих пор по ним нет и для себя ясного ответа.
Должно ли было государство входить в капитал банков? Формально говоря, государство несло ответственность по обязательствам банков только в рамках системы гарантирования депозитов. Войти – значит, понести огромные убытки, что, собственно, и произошло. Не входить – случился бы атомный взрыв среди кредиторов и огромные социальные проблемы с обманутыми вкладчиками.
Если входить, то надо ли было входить во все банки? Впервые государство заглянуло «туда» не посредством медиума-регулятора. Можно обмануть регулятора, но нельзя обмануть рынок. Никакое IPO нельзя сделать в приличном месте, когда у тебя отрицательный капитал и дыра в портфеле. В любом случае государство увидело в БТА картину намного более худшую, чем ожидало.
Большинство банкиров в то время были за «похороны» (БТА. - F). Как игроки рынка, они хорошо представляли себе истинное качество портфеля этого банка. А может, хотели и будущего конкурента убрать. Несомненно, государство подвергалось и «сольному давлению» со стороны кредиторов и экспортных и кредитных агентств. Посмотрите на Кипр в последние недели - очень похожая ситуация.
В начале 2009 года Фонд «Самрук-Казына» стал миноритарным акционером Халыка и ККБ и мажоритарным - Альянса и БТА.
Часть 7. Эндшпиль. Что же там увидели?
Сразу оговорюсь: непосредственно БТА я занимался в 2011-м, с мая по конец года. В период до мая мои должностные обязанности в «Самрук-Казыне» относились к индустриальной его части. Тем не менее, свое мнение я могу сформулировать. Коллеги, работавшие в банке в то время, прошу не стесняться меня поправить.
Прошу за округления в цифрах - желающие могут посмотреть разные статьи и точную статистику того времени. Я привожу ее пунктирно. Отрицательный капитал – всего долгов на $18 млрд, из них $13 млрд перед иностранцами и $5 млрд перед населением, фирмами, клиентами и т.д. В активной части - 75% кредитов выдано собственным компаниям, в подавляющем числе - офшорам с номинальными владельцами. В дальнейшем офшоры выдают кредиты следующим офшорам - и так несколько раз. Активы в конце этой цепи - Россия, Украина, Англия. Никаких залогов у банка по этим кредитам нет.
У банка было два бэк-офиса. Один, официальный, - для "марафета". Другой, настоящий, - в одном из неприметных офисов в городе. Где для операций кэшем использовались тележки из супермаркета. Там же хранилась и часть документов по «несвязанным компаниям». Был зиц-председатель, который благообразно выглядел и ни в зуб ногой про контору, которой руководит. Правда, он быстро умотал в том же направлении, предварительно подписав «левую» платежку. По ней, уже после входа государства в банк, без договора и внутренних процедур $300 млн ушли в офшор на якобы покупку ценных бумаг. Бумаги куплены не были. Бенефициарами офшора оказались тракторист из Ростова и давно умерший алкаш с Урала.
Потом оказалось, что филиалы БТА в Москве, Казани, Киеве, Грузии принадлежат не совсем БТА. А еще в качестве залогов по многим кредитам за рубеж - нарисованные в фотошопе «левые» документы (для регулятора). В прессе об этом много писали, но просто тогда, наверное, никто этому не верил.
Кроме того, оказалось, что через московский банк (филиал БТА. - F) в 2008 году в Центробанке России был получен стабилизационный кредит в $1 млрд, который немедленно матушку Русь покинул, промчался через счет головного банка и осел в неведомых офшорах. И на большие деньги «попали» уже российские налогоплательщики.
А ведь были еще кредиты западных банков для «торгового финансирования», где без ведома местных солидных компаний-заемщиков, для которых эти линии и предназначались, деньги от иностранцев шли на собственные проекты банка.
…Побежали вкладчики (БТА. - F). И правильно сделали. Несколько миллиардов (долларов. - F) государственных денег сгорели в течение недели. Был еще один лозунг для кретинов: "Я не видел ни одного депозитора, который пострадал бы от Аблязова. Значит, это все неправда". Но правда в том, что депозиторам все деньги заплатили из кармана «Самрука». Те, что предназначались для индустриализации. И это тоже большой вопрос: причем тут «Самрук»? В мире, если банк терпит бедствие, кто должен вводить временную администрацию, предоставлять ликвидность, беседовать с кредиторами? Центральный банк. Однако Нацбанк РК сказал, что он этого делать не будет и финансирование даст только под залог облигаций «Самрука». Почему индустриальный холдинг, задача которого - налаживать корпоративное управление в промышленных компаниях и заниматься диверсификацией экономики, стал кредитором последней инстанции для подбитого банка? Признаюсь, что вразумительного ответа у меня на этот вопрос нет.
Между тем, жизнь продолжалась, и с банком что-то надо было делать. Но что?
Окончание следует.
Войти
Регистрация
Тема закрыта
Наверх
