Люди со статусомАвтор: Гульнар Бажкенова, Дамир Отеген
Гульнар Бажкенова сделала один из самых пронзительных репортажей для Vox Populi. Здесь не будет нашего предисловия, мы сразу передаем ей слово.
Помню еще в школе, в конце 80-х, я прочитала статью в "Комсомолке" о первых жертвах СПИДа в СССР. Об этом тогда писала вся советская пресса, впервые вкусившая прелести гласности. Семейная пара жила в Прибалтике, кажется, в Клайпеде, муж работал моряком дальнего плавания и, видимо, во время одного из заплывов он и подхватил инфекцию, о которой тогда даже на Западе мало что понимали, и с любовью передал ее жене. Узнав о диагнозе, супруги пришли домой, открыли платяной шкаф, перекинули через него веревку и повесились. Ужасная история по меркам 80-х была объяснимой. Даже в газете корреспондент написал, представьте, кругом бедность, в магазинах шаром покати, люди злые, а тут еще сосед спидоносец, мол, надеяться на терпимость и сочувствие эта пара ВИЧ-инфицированных и впрямь не могла. Петля была единственным решением. С тех пор много воды утекло. Мы стали как будто терпимее, но намного ли? Этот репортаж я готовила целых полгода: слишком мало людей было готово открыть лицо, и поведать миру свою историю. Зачем она вообще нужна? Но те, кто собрался в Алматы в минувшие выходные, и бесстрашно встал перед объективом фотокамеры, считают, что нужна. Как урок. Как опыт. Как послание, что они нормальные люди, совсем не опасные для общения и дружбы. А с закрытого лица стигму стереть невозможно
Александра, 24 года, Караганда.О своем диагнозе я узнала на третьем месяце беременности…Но давайте все по-порядку. Мне было 15 лет, когда я познакомилась с парнем, он очень долго за мной ухаживал, и после школы мы стали жить вместе. В 18 лет поженились. Когда я забеременела, то как положено, сдавала необходимые анализы, и тут меня попросили третий раз сдать кровь на ВИЧ – это было странно. А потом меня вызвали в СПИД-центр и все подтвердилось. Я сказала мужу, у него тоже был выявлен ВИЧ, причем заражение произошло раньше, то есть я заразилась от него – в этом нет сомнений. Как я родила - это особая история. Мы с ребенком прошли все стадии: сделали кесарево сечение, принимали препараты, грудью не кормили, он был полностью на искусственном вскармливании. В итоге в годик сына сняли с учета, он абсолютно здоров. Но мы с мужем развелись. Не скажу, что диагноз был решающим, надлом в отношениях произошел раньше, он начал гулять, тут самое удивительное, что наоборот, после ВИЧ он изменился в лучшую сторону, стал поддерживать меня, помогать, приходить с работы вовремя, приносить зарплату, играть с ребенком. Раньше этого не было. Но во мне уже что-то сломалось, я больше не могла находиться с этим человеком под одной крышей. Хотя может быть внутри и засела какая-то обида. Кстати, он сам до сих пор не знает, как, когда и каким путем произошло его заражение, наркотики он никогда не употреблял, остается половой путь, но от кого - неизвестно
Денис, 42 года, Усть-КаменогорскО своем диагнозе я узнал в камере СИЗО, причем рядом со мной сидел человек, который к тому моменту уже 11 лет жил с инфекцией. Так что я знал, что такое ВИЧ, и понимал, что с этим можно жить. После того, как у меня взяли 5-6 заборов крови, я понял, что-то не то. Ну а когда меня пригласили в санчасть, и я увидел врачей не из нашего учреждения, то сомнений не оставалось. Они начали меня успокаивать, не переживайте, мол, а я говорю им: да подождите вы, я не волнуюсь! Что меня напрягло, так это то, что они попытались заставить меня подписать бумагу об ответственности за распространение. Я отказался подписывать, возник небольшой конфликт и меня увели в камеру. Почему отказался? Да потому что на тот момент я был категорически асоциально настроен! Я считал, это ущемлением моих прав, думал, вдруг это сработает против меня. И еще один момент, может он такой бесчеловечный, но моя кровь стала моим оружием, как ни крути, особенно в условиях тюрьмы. И это давало мне шанс на выживание. Мой статус давал какие-то лазейки в условиях режима, я мог чего-то требовать, обосновывать, понимая, что ни начальник, ни медсестры, ни охранники ничего толком не знают о ВИЧ-инфекции. Я понимал, что могу оперировать своим статусом в борьбе с тюремным начальством. Это стало моим козырем. Но учтите, теперь мое мышление кардинально обратное тогдашнему! Для администрации, мы, ВИЧ-положительные, несли угрозу. Они боялись всего, мы же для них смертники. Там распространенное мнение, что инфицированные вот-вот помрут, терять им нечего, так почему не совершить на благо «общества» что-нибудь героическое. Поэтому инфицированные качают права, к тому же у них больше общения с внешним миром, к ним же регулярно ездят врачи. Признаюсь, лично я сделал ВИЧ-инфекцию своим оружием, чтобы получать льготы, и я их получал, например, не ходил на проверки и на это закрывали глаза. Даже с дискриминацией я столкнулся единственный раз, и она была мне на пользу – меня отказывались стричь, боялись заразиться, причем отказывались на уровне начальства. В итоге, я четыре месяца проходил с симпатичной причесочкой. Представляете, на зоне все лысые под Котовского, а я хиппую, и предъявить мне нечего, потому что я ведь не отказываюсь, это они не хотят. Ну, в конце концов, они, видимо, проконсультировались, им популярно объяснили, что это безопасно, и меня с горем пополам подстригли.
Полностью посмотреть фоторепортаж вы сможете перейдя по ссылке
Сообщение отредактировал KostyaVox: 07.06.2012, 12:25:32
Войти
Регистрация
Наверх
