Сообщений в теме: 1315

[AlisonKZ]

Сильно, правдиво, убедительно. Об этом периоде пишут разное. Лимонова не читала, не знала, что может так писать. В последние годы читаю только по специальности или классику, считала, что хороших современных писателей нет. Обрадовалась, теперь есть, что почитать.

[Вобейда]

Они прошли сквозь зрительный зал, где две бодрые старушки возили по грязному полу грязными тряпками, периодически окуная их в ведра с грязной водой.

Алаверды!
" Есть лишь одна, совершенно особая порода людей, которой не страшны никакие ловушки бурлящего по ночам здания.
Технички, уборщицы, вахтерши, ночные повелительницы госучреждений. Вещие старушки в синих халатах, счастье, что вы не осознаете собственного могущества!
Ни министр, ни даже сам президент не способны сопротивляться вашей гипнотической силе. Кто из нас не втягивал голову в плечи, осторожно ступая на цыпочках по смоченному грязной тряпкой кафелю, кому не приходилось, засидевшись на работе, с видом униженного просителя умолять сонную вахтершу, чтобы она открыла запертые на ночь двери и выпустила на волю?
Страх перед уборщицей воспитывается в нас с детства. Такова система.
Кого в школе боятся самые отпетые хулиганы? кто не стесняется входить в мужской туалет, веником изгоняя курящих там старшеклассников?
Технички неподконтрольны никакому начальству. Самые строгие директора и завы теряются, наталкиваясь на их сгорбленные фигурки, и растерянно поднимают ноги, уступая тыканьям длинной, хищно бросающейся швабры."

[AyaSofiya]

Я сумею понять твою мечтательность и заставить красноречиво говорить твое молчание.Я припишу твоим поступкам тот умысел, какой пожелаю.Оставим же так,как есть: не учи моего языка... Я не хочу знать, как проходит твоя жизнь и какую роль ты играешь среди людей. Я хотела бы не знать твоего имени. Спрячь от меня свою душу, чтобы я всегда могла считать ее прекрасной... Жорж Санд

[AyaSofiya]

"Когда тут, в купе, взгляды наши встретились, душевные силы оставили нас обоих, я обнял ее, она прижалась лицом к моей груди, и слезы потекли из глаз; целуя ее лицо, плечи, руки, мокрые от слез, о, как мы были с ней несчастны! - я признался ей в своей любви, и со жгучей болью в сердце я понял, как ненужно, мелко и как обманчиво было все то, что мешало нам любить. Я понял, что когда любишь, то в своих рассуждениях об этой любви надо исходить от высшего, от более важного, чем счастье или несчастье, грех или добродетель, в их ходячем смысле, или не нужно рассуждать вовсе" Чехов "О любви"

[AyaSofiya]

Будешь ли ты моей опорой или повелителем? Будешь ли ты мо
им утешением за все муки, пережитые до встречи с тобой? Зна
комо ли тебе сострадание, терпение, дружба? Ты меня желаешь
или ты меня любишь? Насытив свою страсть, сумеешь ли ты
меня отблагодарить? Когда твоя любовница засыпает в твоих
объятиях, бодрствуешь ли ты, чтобы смотреть на нее, молить
ся Богу и плакать? Сохраняется ли в твоем теле душа, когда
ты отрываешься от груди той, которую любишь?.. Жорж Санд

[AyaSofiya]

Жили в старину два друга, два рыцаря... - пробормотал себе негромко
Илья. Просто так сказал, в одной тональности с этим осенним рассветом, с
этим безлюдным двором. Просто так - не то слышал где-то, не то читал
где-то... Потом прислушался к замершей фразе, вздрогнул и повторил: - Жили в
старину два друга, два рыцаря - Рыцарь Без Страха и Рыцарь Без Упрека... -
Он хотел усмехнуться себе: вот, мол, привет от школьных сочинений, но что-то
смутное и дрожащее внутри толкнуло его, как, должно быть, толкает мать
неродившееся еще дитя, он почему-то заволновался сладким таким волнением и
уже не смог остановиться:
- Оба они были влюблены в одну прекрасную девушку. Оба сражались на
турнирах в ее честь и, как правило, побеждали. Выезжают на турнир - один на
гнедом, другой на белом коне, пышные султаны на шлемах, железные забрала на
лицах, мечи и щиты в руках - настоящие рыцари, благородство и доблесть.
Бывало, Эндрью, торговец свиными колбасами, сидит в первом ряду, свистит и
топает ногами от восторга. Оба рыцаря были влюблены в свою даму безысходно,
страстно, трепетно. Едва затеплится в небе первая робкая звезда - и Эндрью,
торговец свиными колбасами, повесит замок на свою лавку, - рыцари тут как
тут, у балкона своей дамы серенады поют. Одно слово - Рыцари! Один на лютне
играл, другой на банджо, по всем правилам куртуазии. Вместе получалось
недурно. А прекрасная возлюбленная выходила на балкон и улыбалась обоим. Оба
рыцаря нравились ей, и никак не могла она решить, кому из них отдать свою
прелестную ручку. Нравилось девушке, что оба любили ее беззаветно, и очень
нравилось, что даже из-за "предмета" не ссорились. Одно слово - Рыцари! Но
день проходил за днем, неделя за неделей, и поняла девушка, что надо наконец
выбрать себе возлюбленного. Позвала она обоих рыцарей и сказала:
- Отправляйтесь в странствия, доблестные рыцари. Сроку путешествовать
вам - три года. Кто с большей славой возвратится, тот и станет моим мужем.
Делать нечего, собрались оба рыцаря в путь, и не успел еще Эндрью,
торговец свиными колбасами, открыть свою лавку, как они уже скакали на конях
по пыльной дороге.
...Что-то вело Илью дальше и дальше, что-то гнало его - азарт не азарт,
а что-то вроде. История продолжалась, и от Ильи это уже не зависело.
...Прошло три года. Что только не случилось с друзьями за это время,
где они только не скитались! Сражались, тонули в болотах, тряслись в
лихорадке, сидели в темницах, прыгали с башен, скакали в погоне, бежали от
погони. Словом, добра этого - славы - хватило на обоих с лихвой. А главное,
оба друга так сблизились в скитаниях, так срослись, что как бы стали одним
человеком. Их так и называли теперь - Рыцарь Без Страха и Упрека... И вот
светлым весенним днем возвратились они к своей Прекрасной Даме. Та встретила
их радостно, приветливо. Она не переставала любить своих рыцарей, думала о
них, тревожилась. Как хорошо, что они вернулись домой, пусть искалеченные,
израненные, но, слава богу, живые. А она, между прочим, замуж вышла... За
Эндрью, торговца свиными колбасами. Да... Рыцарство - прекрасная вещь, и
слава тоже, но жить-то надо... Рыцарю Без Страха стало страшно, а Рыцарь Без
Упрека упрекнул себя в глупости. Но они ей ничего не сказали. Одно слово -
Рыцари!
Дина рубина "Чужие подъезды"

[Anfiska]

"Сладкая Соль Босфора" Эльчин Сафарли

«…Жить на Востоке без веры в суеверия, значит, жить в Париже без флакончика французских духов. Пробегающая черная кошка, женщина с пустым ведром в руках, зеркало на одном из подоконников дома, трижды сказанное «бисмиллах» перед сном. Хоть энциклопедию составляй… Жертвой суеверий стал с первых мгновений жизни. На утро после выписки из роддома. Прабабушка Пярзад, склонившись над моей кроваткой, пробормотала молитву. Затем с гордостью прицепила булавкой на матрас амулет от сглаза. Назар-бонджук. Он не покупается. Передается по наследству…»

[Спящий]

Он был не то русский, не то китаец, не то житель архипелагов - одним словом иностранец..

Так, или приблизительно так. О.Генри. Короли и капуста.

[dsteem]

кто знает код давинчи 2 уже в продаже??

[InJoyAndSorrow]

В последнее время все чаще и чаще вспоминается этот момент из Стругацких "Град обреченный"


"В представлениях не было нужды, и не было нужды вприветственных речах. Они сели за инкрустированный столик, у Андрея оказались черные, а у пожилого партнера- белые, не белые, собственно, а желтоватые, и человек с изрытым лицом протянул маленькую безволосую руку, взял двумя пальцами пешку и сделал первый ход. Андрей сейчас же двинул навстречу свою пешку, тихого надежного Вана, который всегда хотел только одного - чтобы его оставили в покое,- и здесь ему будет обеспечен некоторый, впрочем, весьма сомнительный и относительный, покой, здесь, в самом центре событий, которые развернутся, конечно, которые неизбежны, и Вану придется туго, но именно здесь его можно будет подпирать, прикрывать, защищать- долго, а при желании - бесконечно долго.
Две пешки стояли друг напротив друга, лоб в лоб, они могликоснуться друг друга, могли обменяться ничего не значащими словами, могли просто тихо гордиться собой, гордиться тем, что вот они, простые пешки, обозначили собою ту главную ось, вокруг которой будет теперь разворачиваться вся игра. По они ничего не могли сделать друг другу, они были нейтральны друг к другу, они были в разных боевых измерениях - маленький желтый бесформенный Ван с головой, привычно втянутой в плечи, и плотный, по-кавалерийски кривоногий мужичок в бурке и в папахе, с чудовищными пушистыми усами, со скуластым лицом и жесткими, слегка раскосыми главами. Снова на доске было равновесие, и это равновесие должно было продлиться довольно долго, потому что Андрей знал, что партнер его - человек гениальной осторожности, всегда полагавший, что самое ценное - это люди, а значит, Вану в ближайшее время ничто не может угрожать, и Андрей отыскал в рядах Вана и чуть-чуть улыбнулся ому, но сейчас же отвел глаза, потому что встретился с внимательным и печальным взглядом Дональда.
Партнер думал, неторопливо постукивая мундштуком длинной папиросы по инкрустированной перламутром поверхности столика, и Андрей снова покосился на замершие ряды вдоль стен, но теперь он уже смотрел не на своих, а на тех, кем распоряжался его соперник. Там почти не было знакомых лиц: какие-то неожиданно интеллигентного вида люди в штатском, с бородами, в пенсне, в старомодных галстуках и жилетках, какие-то военные в непривычной форме, с многочисленными ромбами в петлицах, при орденах, привинченных на муаровые подкладки... Откуда он набрал
таких, с некоторым удивлением подумал Андрей и снова посмотрел на выдвинутую вперед белую пешку. Эта пешка была ему, по крайней мере, хорошо знакома - человек легендарной некогда славы, который, как шептались взрослые, не оправдал возлагавшихся на него надежд и теперь, можно сказать, сошел со сцены. Он, видно, и сам знал это, но не особенно горевал -- стоял, крепко вцепившись в паркет кривыми ногами, крутил гигантские свои усы, исподлобья поглядывал по сторонам, и от него остро несло водкой и конским потом.

Сообщение отредактировал InJoyAndSorrow: 01.06.2010, 13:21:47

[InJoyAndSorrow]

Партнер поднял над доскою руку и переставил вторую пешку. Андрей закрыл глаза. Этого он никак не ожидал. Как же это так- прямо сразу? Кто это? Красивое бледное лицо, вдохновенное и в то же время отталкивающее каким-то высокомерием, голубоватое пенсне, изящная вьющаяся бородка, черная копна волос над светлым лбом - Андрей никогда раньше не видел этого человека и не мог сказать, кто он, но был он, по-видимому, важной персоной, потому что властно и кратко разговаривал с кривоногим мужичком в бурке, а тот только шевелил усами, шевелил желваками на скулах и все отводил в сторону слегка раскосые глаза, словно огромная дикая кошка перед уверенным укротителем. По Андрею не было дела до их отношений - решалась судьба Вана, судьба маленького, всю свою жизнь мучившегося Вана,
совсем уже втянувшего голову в плечи, уже готового к самому худшему и безнадежно покорного в своей готовности, и тут могло быть только одно из трех: либо Вана, либо Ван, либо все оставить так, как есть, подвесить жизни этих двоих в неопределенности - на высоком языке стратегии это называлось бы "непринятый ферзевый гамбит" - и такое продолжение было известно Андрею, и он знал, что оно рекомендуется в учебниках, знал, что это азбука, но он не мог вынести и мысли о том, что Ван еще в точение долгих часов игры будет висеть на волоске, покрываясь холодным потом предсмертного ужаса, а давление на него будет все наращиваться и наращиваться, пока, наконец, чудовищное напряжение в этом пункте не сделается совершенно невыносимым, гигантский кровавый нарыв прорвется, и от Вана не останется и следа. Я этого не выдержу, подумал Андрей. И в конце концов, я совсем не знаю этого человека в пенсне, какое мне до него дело, почему это я должен жалеть его, если даже мой гениальный партнер думал всего несколько минут, прежде чем решился предложить эту жертву... И Андрей снял с доски белую пешку и поставил на ее место свою, черную, и в то же мгновение увидел, как дикая кошка в бурке вдруг впервые в жизни взглянула укротителю прямо в глаза и оскалила в плотоядной ухмылке желтые прокуренные клыки. И сейчас же какой-то смуглый, оливково смуглый, не по-русски, не по-европейски даже выглядящий человек скользнул между рядами к голубому пенсне, взмахнул огромной ржавой лопатой, и пенсне голубой молнией брызнуло в сторону, а человек с бледным лицом великого трибуна и несостоявшегося тирана слабо ахнул, ноги его подломились, и небольшое ладное тело покатилось по выщербленным древним ступеням, раскаленным от тропического солнца, пачкаясь в белой пыли и ярко-красной липкой крови... Андрей перевел дыхание, проглотил мешающий комок в горле и снова посмотрел на доску......."

[Киони]

Стругацкие "Второе нашествие марсиан"
Хоть бы одна сволочь спросила,что она должна делать.Так нет же,каждая сволочь спрашивает только,что с ней будут делать.Успокойтесь,ваше будет царство небесное на Земле.

Сообщение отредактировал Киони: 01.06.2010, 13:32:36

[massiqui]

Татьяна Купряшина, "Один день Серафимы Генриховны"
....Она оделась и побрела дальше, в глубину горбатых извилистых переулков, в сторону двухэтажного темно-красного здания, обнесенного небольшим железным забором. Два или три раза она оглянулась на Москву-реку, вода которой темнела и искрилась, подумала что-то смутное о своих возможностях, а затем решительно свернула в прохладную аллею, предшествующую вытрезвителю.
- И долго ты еще будешь таскаться сюда, чучело? Ща так въ..бу - мало не покажется, - приветствовала ее дежурная.
Все двери были распахнуты настежь.
Серафима Генриховна виновато улыбнулась и пожала плечами.
Загремели ключи.
- Громова! Мыть пол. Кошелькова! Уймись. А то у дежурного сосать будешь.
Закипал чайник на плите. Женщины различных званий доставали из пакетиков печенье, бутерброды, огурцы и другую снедь.
Тихую и стеснительную Серафиму Генриховну повели в "аквариум". До ночи ей надо было помыть дурно пахнущие клеенки с кроватей, подмести и помыть пол, протереть по возможности окна. Она еще ё...нула маленько из своей бутылки, закусила хлебом и стала готовить ведра и тряпки.
Дежурная как-то странно посмотрела на нее, поманила и протянула бутерброд с сыром: - На. Все равно на пол упал.
Серафима Генриховна вытерла бутерброд пальцем и съела.
- Ха-ха. Как жестоко они обманулись, - думала она неизвестно про что, наблюдая за ненормальными бабочками и какими-то зелеными прыгучими полукузнецами, играющими в смертельные игры с лампочкой. Они уже несколько раз серьезно обожглись о стекло, поэтому летали и ползали по очень странным траекториям. В воздухе носилось сумасшествие. Многие уже благополучно сдохли.
В "аквариум" втолкнули голую профессора Голубятникову, сильно дав ей по жопе дубинкой....

Сообщение отредактировал massiqui: 01.06.2010, 16:29:40

[Юлия-психолог]

Х. Букай Я хочу...
Я хочу, чтобы ты меня слушала, не осуждая
Я хочу, чтобы ты высказывалась, не давая мне совета
Я хочу, чтобы ты доверяла мне, ничего не требуя
Я хочу, чтобы ты мне помогала, не пытаясь решать за меня
Я хочу, чтобы ты заботилась обо мне, не унижая
Я хочу, чтобы ты на меня смотрела, не пытаясь чего-то от меня добиться
Я хочу, чтобы ты меня обнимала, но не душила
Я хочу, чтобы ты меня поддерживала, не отвечая вместо меня
Я хочу, чтобы ты меня защищала, но не лгала
Я хочу, чтобы ты была ближе, но оставляла мне личное пространство
Я хочу, чтобы ты знала о моих самых непривлекательных чертах
Приняла их и не пыталась их изменить

[168]

- Не думай о том, что осталось позади, - сказал Алхимик, когда они тронулись в путь по пескам. - Все уже запечатлено в Душе Мира и пребудет в ней навеки.
- Люди больше мечтают о возвращении, чем об отъезде, - ответил Сантьяго, заново осваивавшийся в безмолвии пустыни.
- Если то, что ты нашел, сделано из добротного материала, никакая порча его не коснется. И ты смело можешь возвращаться. Если же это была лишь мгновенная вспышка, подобная рождению звезды, то по возвращении ты не найдешь ничего. Зато ты видел ослепительный свет. Значит, все равно овчинка стоила выделки.

Алхимик. Пауло Коэльо

[Элика]

"Мрачная ревность неверною поступью следует за руководящим ее подозрением; перед нею с кинжалом в руке идет ненависть и гнев, разливая свой яд. За ними следует расскаяние". Вольтер.

[Элика]

Чтоб мудро жизнь прожить
Знать надобно немало.
Два правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем, что попало есть,
И лучше быть один, чем вместе с кем попало.
О. Хайям

Умом холодным сами гасим
Любовь горящую свою,
И каждый сам себе Герасим,
И топит каждый сам свою Муму.
В. Жиляков

[Anfiska]

— Если бросить лягушку в кипящую воду, она от туда выпрыгнет, — объяснил Джеб. — А вот если посадить её в кастрюлю с прохладной водой и поставить на медленный огонь, лягушка не догадается отом, что происходит, пока не станет слишком поздно. Вареная лягушка. Простой пример, как постепенными действиями добиться свого.
Гостья

[Anfiska]

- Не думай о том, что осталось позади, - сказал Алхимик, когда они тронулись в путь по пескам. - Все уже запечатлено в Душе Мира и пребудет в ней навеки.
- Люди больше мечтают о возвращении, чем об отъезде, - ответил Сантьяго, заново осваивавшийся в безмолвии пустыни.
- Если то, что ты нашел, сделано из добротного материала, никакая порча его не коснется. И ты смело можешь возвращаться. Если же это была лишь мгновенная вспышка, подобная рождению звезды, то по возвращении ты не найдешь ничего. Зато ты видел ослепительный свет. Значит, все равно овчинка стоила выделки.
Алхимик. Пауло Коэльо

а меня больше вот этот кусочек зацепил...

Когда наступит день, Фатима выйдет и займется тем же, чем занималась в течение стольких лет, но теперь все будет иначе. Сантьяго нет больше в оазисе, и оазис потеряет для нее прежнее значение. Это раньше — и совсем недавно — был он местом, где росли пятьдесят тысяч финиковых пальм, где было триста колодцев, куда с радостью спешили истомленные долгой дорогой путники. Отныне и впредь он будет для нее пуст.

[las.]

Запало в память в 9 классе, с тех пор и ношу:
"Часто любовь воспринимается как та САМАЯ любовь, как только представится предмет, на который она может устремиться. Препятствия превращают ее в страсть, а удовлетворение уничтожает..." критик Белинский о Е.Онегине