Чувствую себя преотвратно. Мне непременно нужно позаниматься йогой, привести в порядок свою квартиру и мне нужно, мне совершенно непременно нужно заняться чем-нибудь , что приносило бы дополнительный доход.
Я сегодня как-то неуютно спала. я проснулась на заре, почти проснулась - так бывает вроде просыпаешься, но вроде бы еще и спишь,- и в полусне с интересом наблюдала за тем, как мой мозг складывает друг с другом слова, описывает что-то, приводя поверхностные трепетания, проплывающие то тут, то там в голове, в верно сотканную материю слов,- будто хмурый, вечно занятой волшебник переплетая одну за другой призрачные нити, являет моим глазам свой небывалый, сказочный узор. Там мелькал и « шероховатый полдень», небрежным упоминанием о котором я собиралась начать свой (какой-то новый нелепый) рассказ, там ярко проносилось - «она нежданно ворвалась в мой устойчивый мир» - (так я хотела написать что-то от лица влюбленного мужчины, воплотив тем самым в яркую реальность слов то отчаяние, с каким любимой быть хотела я )– и тут же встраивалось в такт «я, знаешь ли, тебя любил», там был и «неоновый кот», и «не надо яркого дня» и «завеса сумерек» и было что-то еще, что-то такое, едва уловимое и тем самым жутко прекрасное, то, что дарит мне великое наслаждение и заставляет трепетать (до самых кончиков пальцев, до самых-самых затаенных русалочьих грез) – смутное переплетение оттенков, образов, ощущений и плавное перетекание их в живые, трепещущие фразы...
Нет ничего плохого в том, что я хочу стать писателем. Но как-то глупо так звучит – писателем. Ну да Бог с ним.
Я видела недавно сон, где я подрабатывала официанткой. Сдается мне, он был вещим.
Я сегодня как-то неуютно спала. я проснулась на заре, почти проснулась - так бывает вроде просыпаешься, но вроде бы еще и спишь,- и в полусне с интересом наблюдала за тем, как мой мозг складывает друг с другом слова, описывает что-то, приводя поверхностные трепетания, проплывающие то тут, то там в голове, в верно сотканную материю слов,- будто хмурый, вечно занятой волшебник переплетая одну за другой призрачные нити, являет моим глазам свой небывалый, сказочный узор. Там мелькал и « шероховатый полдень», небрежным упоминанием о котором я собиралась начать свой (какой-то новый нелепый) рассказ, там ярко проносилось - «она нежданно ворвалась в мой устойчивый мир» - (так я хотела написать что-то от лица влюбленного мужчины, воплотив тем самым в яркую реальность слов то отчаяние, с каким любимой быть хотела я )– и тут же встраивалось в такт «я, знаешь ли, тебя любил», там был и «неоновый кот», и «не надо яркого дня» и «завеса сумерек» и было что-то еще, что-то такое, едва уловимое и тем самым жутко прекрасное, то, что дарит мне великое наслаждение и заставляет трепетать (до самых кончиков пальцев, до самых-самых затаенных русалочьих грез) – смутное переплетение оттенков, образов, ощущений и плавное перетекание их в живые, трепещущие фразы...
Нет ничего плохого в том, что я хочу стать писателем. Но как-то глупо так звучит – писателем. Ну да Бог с ним.
Я видела недавно сон, где я подрабатывала официанткой. Сдается мне, он был вещим.