Джинди аль-Кхалили

Кажется, что все ресурсные демократии сошли с ума. Оно и понятно: вынужденные девальвации ставят под сомнение все достигнутые успехи и розданные обещания.

В борьбе с долларом идут на крайние меры, ведь именно он, по мнению правительств и части лояльного экспертного сообщества, считается главной причиной всех бед. Это объяснимо, хотя крайне забавно.

Здесь для аллегории лучше басен великого Крылова не найти. Например, о зеркале и обезьяне. Строго по тексту, каждая из стран, участвующая в этой гонке обесценивания национальных валют, в новостях и подконтрольных газетах рассказывает о том, что вынужденно пошли на данный шаг, ведь соседи вероломно обесценили национальную валюту раньше. И краткое содержание всех этих выпусков выглядит примерно так: "Смотри-ка, – говорит, – кум милый мой! Что это там за рожа? Какие у нее ужимки и прыжки! Я удавилась бы с тоски, когда бы на неё хоть чуть была похожа".

Нет сил признать, что проблемы внутри. Гораздо проще обвинить соседей, не понимая, что они такие же. Абсолютно. Более того, здравые голоса, что предлагают обратить внимание на себя, на собственную экономику или денежно-кредитную политику, не слышны.

В течение многих лет собственные деньги были крайне переоценены, и доступ зарубежным рынкам товаров был настолько лёгким, что даже самые бедные граждане привыкли к прелестям хорошей жизни. Долларов становилось всё больше и больше, и в какой-то момент работа потеряла смысл. Дорого получалось.

От собственной значимости суслики почувствовали в себе агрономов, и понеслось. Планы, пятилетки, форсированное развитие, перевооружение, строительство, праздники, олимпиады, юбилеи.

И вот – кончилось. Неважно почему. Кто виноват, тоже неважно. Денег больше нет. Веры в национальную валюту – тоже. Она, валюта, быстро возвращается на положенное место, обретая реальную стоимость, которую мог посчитать даже пятиклассник. И вместо того чтобы разбираться с проблемами и делать структурные реформы, которые напрашивались все последние пятнадцать лет, разворачивают войну против доллара, который по сути – лишь зеркало. Но мы-то знаем, что гораздо проще справится с зеркалом, чем с отражением.

Появляется программа деддолларизации. Население уверенно сидит в иностранной валюте, а значит, его накопления нельзя обесценить. Всё что можно уже отыграли, пенсионные фонды, текущие обязательства, но нужны новые деньги, чтобы поддерживать экономики, а где их взять, если население любой свой доход тут же конвертирует?

Так появляются ограничения. В Туркмении валюту теперь продают только по талонам. В России частным лицам, чтобы купить долларов более чем на 15 тысяч рублей, нужно будет заполнять заявку. Про Белоруссию сказать сложно, там с долларом сложно было всегда, но обязательства перед населением, как и его накопления, так уже "почикали", что народ теперь в неоплатном долгу перед государством, а не наоборот.

Нужно понимать, что введённые ограничения больно ударят по Казахстану. Конечно, Туркмения и Белоруссия от нас далеко, но вот Россия… При невозможности обменивать деньги на своей территории предприимчивые россияне наладят массовый вывоз наличных долларов и евро из Казахстана. Ведь никто не сможет заставить верить во что-то, даже если сильно этого захочет. Более того, чем жёстче запреты, тем меньше веры и больше сопротивление.

Тем более что опыт советского прошлого никем не забыт, а там много воспоминаний о том, как цинично может государство отнимать плоды труда. Сталинская денежная реформа, хрущёвская, павловская, наконец, полное обесценивание долгов перед населением, появление национальных валют. И после этого – деноминации, девальвации, инфляции. В конечном итоге всё это подтверждает правило, что деньги становятся твоими только тогда, когда ты их потратил. Это касается всех. Но больше всего это относится к ресурсным режимам.

Что же делать Казахстану сегодня? Есть вариант, что Национальный банк страны вместе с Правительством пойдёт на симметричные меры и начнёт вводить ограничения на продажу наличной валюты, чем окончательно подорвёт доверие к тенге. Население просто откажется от национальной валюты, переведя всё в доллары. Даже если запретить банкам работать с физическими лицами в валюте, например, отменив соответствующие депозиты, то со счетов просто снимут капитал, переложив его в ячейки и хранилища, но в тенге, рубль или белорусский рубль никто не перевернётся.

К тому же, такое решение может уничтожить последние инвестиционные инициативы. Ведь право на свободную конвертацию – такое же незыблемое, как и право частной собственности. Конечно, можно всё сделать насильно, как сейчас предлагают некоторые депутаты Госдумы РФ, правда, это уже революция, и она может привести к экономическому коллапсу, и не только экономическому, но кого там это волнует. Нас же это не волновать не может. При этом не поставить заслон нельзя. Вот-вот начнётся массовая утечка наличного доллара через открытые границы.

Вот такая вилка. Пойдёшь налево – всё потеряешь, направо – тоже. Есть движение прямо, но его никто не рассматривает, потому как оно ведет к обострению отношений с союзниками, а этого боятся как огня. Вот и остаётся только пенять на зеркало, надеясь, что это не отражение.

Великие выдумщики дедолларизации из бывших советников таких сценариев не предполагали. Причём это касается всех, затеявших игру против резервных валют. Им всё казалось, что, выключив доллар, они сделают экономику сильной. Отсюда идея о взаиморасчётах в национальных валютах, ограничения доступа населения к долларовой ликвидности…

Но беда в том, что все учебники, что ими были прочитаны, – для экономик инвестирующих, имеющих сильные собственные валюты и обеспечивающих собственные потребности на сто процентов. В частности, стран, что имеют промышленность класса "А", где производятся машины, которые делают машины. Казахстан, Россия, Белоруссия, Туркмения – страны инвестируемые. Зависимые от технологий и, соответственно, от валют тех стран, что доступ к этим благам предоставляют, причём за соответствующие деньги. Получить эти деньги можно было только продав ресурсы, и пока эти ресурсы стоили дорого, локальные монеты могли стоить столько, сколько угодно, потому что обеспечивались потребностями. Как только ресурсы подешевели, цена этих монет уже никому не интересна.

Денис Кривошеев