Сообщений в теме: 7871

[Алматинский]

Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты — в ризах образа...
Не видать конца и края —
Только синь сосет глаза.

Как захожий богомолец,
Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц
Звонно чахнут тополя.

Пахнет яблоком и медом
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На лугах веселый пляс.

Побегу по мятой стежке
На приволь зеленых лех,
Мне навстречу, как сережки,
Прозвенит девичий смех.

Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».



Сергей Есенин

[Olk]

И встречу я судьбу, случайно
Среди безумной суеты.
И мимо я пройду печально,
И оглянусь из темноты.

Тебя я больше не увижу,
Исчезнешь ты в людской толпе.
О как себя я ненавижу,
За шаг, не сделанный к тебе.

[Connely]

Зачем всегда говорить о любви,
Ты просто в глаза ее загляни,
Зачем говорить, что скучал ты все дни,
Ты просто ее сильней обними.

Ты подари ей безлунную ночь,
Когда над тобой сияют лишь звезды,
Ты нежно к себе ее вдруг прижми,
Увидишь, что чудеса возможны.

И может пара рифмованных строк
Расскажут ей о тебе много ярче,
И может лишь один цветок
Поможет сердце покорить ей легче.

Ты расспроси, что хочет она,
Ты расскажи, что хочешь ты сам,
Дай ей все то, что хочет душа,
Возьмите все то, что нужно лишь вам.

И еще маленькое одно:

Не отпускай
пока стучит сердечко,
Не отпускай
Пока не скажешь всё,
И не услышишь главного словечка,
Не отпускай
Из сердца своего.

Сообщение отредактировал Connely: 01.06.2010, 17:09:03

[piligrim]

Вознесенский Андрей умер и с ним ушла эпоха!

[piligrim]

Дождь выстроил стену воды
Он захлебнулся в слезах топя чьи то следы
И мне хотелось дышать, дышать во всю грудь
Но я боялся устать, я боялся уснуть
Там где вода и в небе вспышки ломаных стрел
Я руки протягивал вверх я молил тебя ночь
Там где вода рисует на земле круги
Я слышал слышал шаги, это шёл дождь
И так будто впервые хохотал гром
Он задыхался, ветер рвал ставни с окон
А я всё помню, я небу смотрел в глаза
А по щеке дождя котилась слеза

[Oh_La_La]

Tell me how did we
Ever let the situation get this far
Maybe we should just
Try to hide the things we feel inside
Things I know we can't deny

Should've never told you
That I cared about you
Didn't think that it would be, so bad
Should've never kissed you
Should've never held your hand

Got to find a way to let these feelings go
©

[Rorscach]

Привет Карин как поживаешь
Да нормально в порядке
Твой стандартный ответ
Взятки как всегда гладки
Может что нибудь выпьешь
Для тебя лаве не жалко
Сам заранее в руке
Заметил минералку
Че сушит а звук глушит
Упреки комплименты
Голос голову кружит
С*ка если б только знала
Как я на тебя зол
Подумал но не сказал
Она смотрела в упор
Я как сейчас помню соры
Крики гневный взор
В лицах редких прохожих
Черты немого укор
Целый год сердце ныло
Густо обливаясь кровью
В мою сторону ты
Не вела даже брови
Ладно чем живет нижний
Как учеба работа
Веселю развлекаю
Проявляю заботу
Сама забила в мобилу
Номер и нарулила
Выпивая две водки
Чертыхаюсь брезгливо


Стрелы заточены
Блестят позолочены
Отравлены ядом
Друг к другу рядом
Стрелы заточены
Лежат позолочены
Сердце подскажет
Амур не промажет

Дура не вини амура курва
Дура не вини амура курва

Стою ох*еваю закурил парламент
Значит я насколько ее знаю
Каждый раз дурачит
Помню в марте с цветами
В туфлях по полной программе
Думал выгорит текст
С тех пор так и динамит
Причем я понимаю
Выбор не идеален
Не помешает спортзал
Пугают детали
Татуировка достоин
На спине ни где иначе
То есть мне .........
Зашел однажды к тебе в гости
Комнат много просторно
Пили чай огляделся
DVD лежит с порно
Может я такой скромный
Ха вопрос спорный
Обсудим если подвернется случай удобный
Выходи за меня слышишь
Из ... по телефону
Низким голосом нет
Короче шок от облома
В очередной раз вытираю номер
Реки брани на повтор этот трек
Передавай привет маме

Стрелы заточены
Блестят позолочены
Отравлены ядом
Друг к другу рядом
Стрелы заточены
Лежат позолочены
Сердце подскажет
Амур не промажет

Стрелы заточены
Блестят позолочены
Отравлены ядом
Друг к другу рядом
Стрелы заточены
Лежат позолочены
Сердце подскажет
Амур не промажет

Сообщение отредактировал Rorscach: 04.06.2010, 15:25:56

[piligrim]

Прощай Детка, Детка прощай
И на прощанье я налью тебе чай
И позвоню по телефону закажу тебе авто
И провожу до двери и подам тебе пальто
И поцелую невзначай и прошепчу
Прощай Детка, Детка прощай
..
Ты так очаровательна и не скушна не чуть
Но мы устали друг от друга и нам нужно отдохнуть
Накрась по ярче губки и подведи глаза
Надень мой старый макентош (возможно будет гроза)
Живи же Малышка не скучай, ну а пока
Прощай Детка, Детка прощай
...
Я спел тебе все песни которые я знал
И вот пою последнюю о том что кончен бал
О том что одному быть плохо уж лучше быть в двоём
Но я разбит и слаб и я мечтаю об одном, о чём? Попробуй угадай
Что б ты сказала мне...Прощай Детка, Детка прощай
....
Мы допинали попиросы и добили всё вино
И поняли что наше время кончилось давно
Но нам же было так чудесно нам было хорошо
И кто знает может быть нам захочется ещё
Ты знаешь номер телефона – звони не забывай
Ну а пока... Прощай Детка, Детка прощай
//

[piligrim]

Пусть защемет ей сердечко
Мои песни только тронь
Лёд в глазах, а в небе свечка
Отогрей мне душу ласковый огонь
Свет морозным звоном бьётся
Песнь искрится на устах
Вот на эхо крик сорвётся
Дрогнет зверь в седых измученных лесах
Дел от тех метёт пароша
Я иду бесцельно в даль
Несказать чтоб я хороший
Но мне себя ничуточки не жаль
А вокруг белым бело снегу намело
Но все равно в душе у меня тепло.

[k_dina]

Шла мимо порою
Холодной
И темной –
Зимою
Свободно
По улице сонной.
И видела слева и справа
Красивых,
Богатых и бедных,
Несчастных, счастливых,
Больных, утомленных,
Усталых и гордых,
Успехом и славой
Своей окрыленных.

И слышала мысли
И разговоры,
Укоры
И числа,
Улыбки и споры,
И множество целей фальшивых
И ложных,
И связей немилых,
Постылых
И сложных;
Всю горечь утраты
И расставаний,
Забытых, запрятанных
Чувств и желаний,
Рожденных
Улыбкой счастливой
И нежной;
Бессонных
Ночей и заботы прилежной...

Всего понемногу
Она увидала,
На каждом пороге
Подолгу стояла.

И плача, и воя
На улице темной,
Она не увидела только влюбленных –
Так и замерзла, не скушав ни крошки,
Как мерзнут зимою
Бездомные кошки.

[Rorscach]

Я слышу голоса мужей от первого колена,
Чувствую крах их солдат, страх и кровь на стенах,
Орудие работает, запах сырого кирпича,
За час до наступления молитва горяча,
Источник силы неведом, она не знает грани,
Птицы над тёмной рощей и те уже на панике,
Кого то вверх поднимет, кого то пробьёт потом,
В преддверии выхода второго продукта от грота,
Вижу как рушатся здания и ломаются плиты,
Как закипает ярость около первых убитых,
Как на коленях, стоя в слезах, просим прощения,
И как теряется юность в холодных помещениях,
Лишь заглядывая в тьму понятно станет,
Что есть вечно, а что со временем вянет,
Небо затянется и всё произойдёт быстро,
Но есть ещё время подумать, до первого выстрела,
Смело и борзо несётся слово свободы по свету,
Не так страшен рак, как сладка сигарета,
Кто положит жизнь за очаг, что почти погас,
Мы тогда за всех поручились, никто кроме нас,
И нам ответило небо сразу полохом сизым,
Снегом на траве зелёной, утром после релизов,
Впрыснули веру в кровь эти знаки с небес,
Но успешным и солидным дрочерам, стало не по себе,
В ужасе бежали плакаться на хаты к соскам,
Инъекция совести, как в кожаном ремне отцовском,
Засада каждую фразу доводит до финала,
Больше не спрячешься в своей комнате, с грязным журналом,
Сношение животное и разбор белья,
Тебя до самой старости, гнобить будут родные, друзья,
Этой ночью в молитве, зажжём свечи,
Что бы всей разнопородной мразоте, дышать стало нечем

[Алматинский]

Уровни.

Дождя не будет...
Уровни... Уровни жизни, уровни быта
Бесконечная многоэтажка вселенной.
Секс да икона, грязь да корона
Вечно рассвет над волосами да закат между нами
Доменная печь между ног
Каждому свой бог
Кипящая эротика в центре Земли
Вечернее небо над золотой степью,
Жизнь, болтающая со смертью.
А где ноль, где ноль-горизонт?
Где ноль сумма воль?
Где этот вечный поцелуй Земли и Неба.
Эх, водки бы нам да хлеба,
Зачем жизнь, зачем смерть, зачем мы,
Эти вечные часы без притяжения...

Шевчук Ю.

[Алматинский]

Заблудились в изгибах изгои -
Из овалов не выйдут герои,
Время-дышло вошло в нас и вышло,
В лазаретах защитники Трои.
Заблудились в изгибах изгои


Берегут свою кровь и разлуку,
Не загнать на чужие пожары
Эту теплую, честную суку,
Эти томные, нежные чары.

Не виню равнодушных, сам грешен,
Слишком много на каждом проклятья.
Я искал дорогие объятья -
И нашел, и удобно повешен.

В ресторане, под звуки ванили,
Поп-звезда расплела злые груди,
В пьяной тьме киловаттной кадрили
Превращаются в прошлое люди.

Наши песни там только - помеха.
Умирать, чтобы жить - не для "вечных".
И жует бесконечное эхо,
Как бифштексы, молитвы конечных.

Шевчук Ю.

[Алматинский]

Иудей, в третьем рейхе каменном,
С номерами цивилизации,
За московской стеной засаленной
Я сутулой брожу информацией.
Иудей, в третьем рейхе каменном



Не убито лицо еще голодом,
Все же пищи небесной хочется.
Полусердце не крыли золотом,
Но ведь есть и во мне от зодчества.

Что-то есть и во мне от радио,
Сериала, любовной повести.
Я, как Цезарь, глотаю стадии,
Во дворце, где зарежут новости.

Еще несколько миль до старости.
Боль пространство скрутила временем.
Умереть молодым, да в радости -
Значит встретиться с собственным теменем.

Мне другого хотелось бы творчества.
Звезды - тексты Его аннотации.
Как пошляк на смешной презентации -
Поднимаю тост за одиночество.



Шевчук Ю.

[Алматинский]

Расстреляли рассветами



Расстреляли рассветами память, бредущую в поле,
Исходили всю воду, а берега до сих пор нет.
Поменяли не глядя на счастье свободную волю,
Да пожгли фонари, не познав, где кончается свет.

Я не сплю, мое время, как смертник скребет по бумаге ,
Я в конюшне для птиц, я в плену отношений ко дну.
У бездомного пса видишь больше ходячей отваги,
Как, подняв свою лапу, он лечит больную страну.

Сколько веры в огне, сколько верности в тающем снеге…
Так темно, я в аду иль за пазухой брата Христа.
Ты бросаешь цветы на могилу, закутавшись в неге,
Я лечу, как солдатики в счастье, с гнилого моста.

Съели жизнь в одночасье, десерт, - как всегда, будет голод,
Мы бросали слова в рок-н-ролл, как незрячих щенков.
Рано утром в тумане теплом отражается холод -
Блеск ненужных и сданных в уценку счастливых подков.

Я не знаю, как жить, если смерть станет вдруг невозможной.
Память вырвать не просто, как выклянчить песнею дождь,
Имена на дверях перелистывая осторожно,
Не заметишь, как на пол гербарием выскользнет вождь.

Раздарил всем по сердцу, себе ничего не оставил,
Чьи-то звезды вокруг, а мои перекрестки пусты.
Вот и кончился пир, я последнее в брюки заправил,
Мы поклонникам вместо автографов ставим кресты.

Золотая луна, цвета спелого, зрелого яда,
Как стрелок за окном, целит мне в оловянную грудь.
Все года - по домам, провожаю последнего взглядом,
Твое вечное, знаю - запомнит и наше чуть-чуть…



Шевчук Ю.

[Алматинский]

Александр Башлачев - Время колокольчиков


Долго шли зноем и морозами.
Все снесли и остались вольными.
Жрали снег с кашею березовой.
И росли вровень с колокольнями.

Если плач — не жалели соли мы.
Если пир — сахарного пряника.
Звонари черными мозолями
Рвали нерв медного динамика.

Но с каждым днем времена меняются.
Купола растеряли золото.
Звонари по миру слоняются.
Колокола сбиты и расколоты.

Что ж теперь ходим круг да около
На своем поле — как подпольщики?
Если нам не отлили колокол,
Значит, здесь — время колокольчиков.

Ты звени, звени, звени, сердце под рубашкою!
Второпях — врассыпную вороны.
Эй! Выводи коренных с пристяжкою,
И рванем на четыре стороны.

Но сколько лет лошади не кованы.
Ни одно колесо не мазано.
Плетки нет. Седла разворованы
И давно все узлы развязаны.

А на дожде — все дороги радугой!
Быть беде. Нынче нам до смеха ли?
Но если есть колокольчик под дугой,
Так, значит, все. Давай, заряжай — поехали!

Загремим, засвистим, защелкаем!
Проберет до костей, до кончиков.
Эй, Братва! Чуете печенками
Грозный смех русских колокольчиков?

Век жуем матюги с молитвами.
Век живем — хоть шары нам выколи.
Спим да пьем. Сутками и литрами.
Не поем. Петь уже отвыкли.

Долго ждем. Все ходили грязные.
Оттого сделались похожие,
А под дождем оказались разные.
Большинство — честные, хорошие.

И пусть разбит батюшка Царь-колокол
Мы пришли. Мы пришли с гитарами.
Ведь биг-бит, блюз и рок-н-ролл
Околдовали нас первыми ударами.

И в груди — искры электричества.
Шапки в снег — и рваните звонче
Свистопляс — славное язычество.
Я люблю время колокольчиков.

сентябрь 1984 год

[Алматинский]

Башлачев Александр - Слет-симпозиум


Привольны исполинские масштабы нашей области -
У нас - четыре Франции, семь Бельгий и Тибет.
У нас есть место подвигу. У нас есть место доблести.
Лишь лодырю с беэдельником у нас тут места нет.

А так - какие новости? Тем более, сенсации...
С террором и вулканами эдесь все наоборот.
Прополка, культивация, мели-мели-мели - орация,
Конечно, демонстрации. Хотя - два раза в год.

И все же доложу я вам беэ преувеличения,
Как подчеркнул в докладе сам товарищ ??нов,
Событием приниципиального значения
Стал пятый слет-симпозиум районных городов.

Президиум украшен был солидными райцентрами -
Сморкаль, Дубинка, Грязовец и Верхний Самосер.
Эх, сумма показателей с высокими процентами!
Уверенные лидеры. Опора и пример.

Тянулись Стельки, Чагода... Поселок в ногу с городом.
Угрюм, Бубли, Кургуэово, потом Семипердов.
Чесалась Усть-Тимоница. Залупинск гладил бороду.
Ну, в общем, много было древних, всем известных городов.

Корма - эабота общая. Доклад - эадача длинная.
Удои с дисциплиною, корма и вновь корма.
Пошла чесать губерния. Эх, мать моя целинная!
Как вдруг - конвертик с буквами нерусского письма.

Президиум шушукался. Сложилась точка зрения:
- Депеша эта с Запада. Тут бдительность нужна.
Вот, в Тимонице построен институт слюноварения.
Она - товарищ грамотный и в аглицком сильна...

- С поклоном обращается к вам тетушка Ойропа.
И опосля собрания эовет на эавтрак к ней...
- Товарищи, спокойнее! Прошу отставить ропот!
Никто иэ нас не ужинал - у нас дела важней.

Ответим с дипломатией. Мол, очень благодарные,
Мол, ценим и так далее, но, так скаэать, "зер гут!"
Такие в нашей области дела идут ударные,
Что даже в виде исключения не вырвать пять минут.

И вновь пошли нацеливать на новые свершения.
Была повестка муторной, как овсяной кисель.
Вдруг телеграмма: - Бью челом! Примите приглашение!
Давайте пообедаем. Для вас накрыт Брюссель.

Повисло напряженное, гнетущее молчание.
В такой момент - не рыпайся, а лучше - не дыши!
И вдруг оно прорезалось - голодное-то урчание
В слепой кишке у маленького города Шиши.

Бедняга сам сконфузился! В лопатки дует холодом.
А между тем урчание все громче и сочней.
- Поэор ему - приспешнику предательского голода!
Никто иэ нас не завтракал! У нас дела важней!

- Товарищи, спокойнее! Ответим с дипломатией.
Но ярость благородная вскипала, как волна.
- Ну вашу дипломатию в упор к отцу и матери! -
Кричала с места станция Октябрьская Весна.

- Ответим по-рабочему. Чего там церемониться.
Мол, на корню видали мы буржуйские харчи! -
Так эаявила грамотный товарищ Усть-Тимоница,
И хором поддержали ее Малые Прыщи.

Трибуну отодвинули. И распалили прения.
Хлебали предложения как болтанку с пирогом.
Объявлен был упадочным процесс пищеварения,
А сам Шиши - матерым, подсознательным врагом.

- Пущай он, гад, подавится Иудиными корками!
Чужой жратвы не надобно. Пусть нет - эато своя!
Кто хочет много сахару - тому дорога к Горькому!
А тем, кто с аппетитами - положена статья...

И населенный пункт 37-го километра
Шептал соседу радостно: - К стене его! К стене!
Он - опытный и искренний поклонник
стиля "ретро",
Давно привыкший истину искать в чужой вине.

И диссидент Шиши горел красивым синим пламенем.
- Ату его, вредителя! Руби его сплеча!
И был он цвета одного с переходящим знаменем,
Когда ему товарищи слепили строгача.

А, вообщем-то, одна семья - единая, здоровая.
Эх, удаль конармейская ворочает столы.
Президиум - "Столичную", а первый ряд - "Зубровую",
А эадние - чем Бог послал, иэ репы и свеклы.

Потом по пьяной лавочке пошли по главной улице.
Ругались, пели, плакали и скрылись в черной мгле.
В Мадриде стыли соусы.
В Париже сдохли устрицы.
И беэнадежно таяло в Брюсселе крем-брюле.

[Алматинский]

Суббота.


Суббота, икоту поднял час прилива,
Время стошнило прокисшей золой.
Город штормит, ухмыляется криво,
Штурмом взяв финскую финку залива,
Режется насмерть чухонской водой.

Серое небо с морщинистой кожей,
Усыпанной пепельной перхотью звезд,
Стонет и пьет, одноглазая рожа,
Жалко скребется в затылке прохожим -
Бледным потомкам докуренных грез.

Траурный митинг сегодня назначили
Мы по усопшей стране, господа,
Все песни распроданы, смыслы оплачены.
Где вы, герои войны и труда?

Заколотили мы в рощу дубовую
И закопали ее под Невой…
Надо бы, надо бы родить бабу новую.
Светлу, понятну, идейно толковую,
Да грешный наследный вредит геморрой.

Кладбище… небо, хлебнув политуры,
Взракетило дыбом антенны волос.
Мне снится потоп сумасшествий с натуры -
Пушкин рисует гроб всплывшей культуры,
Медный Петр добывает стране купорос



Шевчук Ю.

[Алматинский]

Александр Башлачев - Тесто


Когда злая стужа снедужила душу
И люта метель отметелила тело,
Когда опустела казна,
И сны наизнанку, и пах нараспашку —
Да дыши во весь дух и тяни там, где тяжко —
Ворвется в затяжку весна.

Зима жмет земное. Все вести — весною.
Секундой — по векам, по пыльным сусекам -
Хмельной ветер верной любви.
Тут дело не ново — словить это Слово,
Ты снова, и снова, и снова — лови.
Тут дело простое — нет тех, кто не стоит,
Нет тех, кто не стоит любви.

Да как же любить их — таких неумытых,
Да бытом пробитых, да потом пропитых?
Да ладно там — друга, начальство, коллегу,
Ну ладно, случайно утешить калеку,
Дать всем, кто рискнул попросить.
А как всю округу — чужих, неизвестных,
Да так — как подругу, как дочь, как невесту,
Да как же, позвольте спросить?

Тут дело простое — найти себе место
Повыше, покруче. Пролить темну тучу
До капли грозою — горючей слезою —
Глянь, небо какое!
Сорвать с неба звезды пречистой рукою,
Смолоть их мукою
И тесто для всех замесить.

А дальше — известно. Меси свое тесто
Да неси свое тесто на злобное место —
Пускай подрастет на вожжах.
Сухими дровами — своими словами,
Своими словами держи в печке пламя,
Да дракой, да поркой — чтоб мякиш стал коркой,
Краюхой на острых ножах.

И вот когда с пылу, и вот когда с жару —
Да где брал он силы, когда убежал он?! —
По торной дороге и малой тропинке
Раскатится крик Колобка,
На самом краю овражины-оврага,
У самого гроба казенной утробы,
Как пар от парного, горячего слова,
Гляди, не гляди— не заметите оба —
Подхватит любовь и успеет во благо,
Во благо облечь в облака.

Но все впереди, а пока еще рано,
И сердце в груди не нашло свою рану,
Чтоб в исповеди быть с любовью на равных
И дар русской речи беречь.
Так значит жить и ловить это Слово упрямо,
Душой не кривить перед каждою ямой,
И гнать себя дальше — все прямо да прямо,
Да прямо — в великую печь!

Да что тебе стужа — гони свою душу
Туда, где все окна не внутрь, а наружу.
Пусть время пройдется метлою по телу.
Посмотрим, чего в рукава налетело.
Чего только не нанесло!
Да не спрячешь души — беспокойное шило.
Так живи — не тужи, да тяни свою жилу,
Туда, где пирог только с жару и с пылу,
Где каждому, каждому станет светло...

[Алматинский]

Булат Окуджава



ЧАЕПИТИЕ НА АРБАТЕ




Пейте чай, мой друг старинный,
забывая бег минут.
Желтой свечкой стеаринной
я украшу ваш уют.

Не грустите о поленьях,
о камине и огне...
Плед шотландский на коленях,
занавеска на окне.

Самовар, как бас из хора,
напевает в вашу честь.
Даже чашка из фарфора
у меня, представьте, есть.

В жизни выбора не много:
кому - день, а кому - ночь.
Две дороги от порога:
одна - в дом, другая - прочь.

Нынче мы - в дому прогретом,
а не в поле фронтовом,
не в шинелях,
и об этом
лучше как-нибудь потом.

Мы не будем наши раны
пересчитывать опять.
Просто будем, как ни странно,
улыбаться и молчать.

Я для вас, мой друг, смешаю
в самый редкостный букет
пять различных видов чая
по рецептам прежних лет.

Кипятком крутым, бурлящим
эту смесь залью для вас,
чтоб былое с настоящим
не сливалось хоть сейчас.

Настояться дам немножко,
осторожно процежу
и серебряную ложку
рядом с чашкой положу.

Это тоже вдохновенье...
Но, склонившись над столом,
на какое-то мгновенье
все же вспомним о былом:

над безумною рекою
пулеметный ливень сек,
и холодною щекою
смерть касалась наших щек.

В битве выбор прост до боли:
или пан, или пропал...
А потом, живые, в поле
мы устроили привал.

Нет, не то чтоб пировали,
а, очухавшись слегка,
просто душу согревали
кипятком из котелка.

Разве есть напиток краше?
Благодарствуй, котелок!
Но встревал в блаженство наше
чей-то горький монолог:

"Как бы ни были вы святы,
как ни праведно житье,
вы с ума сошли, солдаты:
это - дрянь, а не питье!

Вас забывчивость погубит,
равнодушье вас убьет:
тот, кто крепкий чай разлюбит,
сам предаст и не поймет..."

Вы представьте, друг любезный,
как казались нам смешны
парадоксы те из бездны
фронтового сатаны.

В самом деле, что - крученый
чайный лист - трава и сор
пред планетой, обреченной
на страданье и разор?

Что - напиток именитый?..
Но, средь крови и разлук,
целый мир полузабытый
перед нами ожил вдруг.

Был он теплый и прекрасный...
Как обида нас ни жгла,
та сентенция напрасной,
очевидно, не была.

Я клянусь вам, друг мой давний,
не случайны с древних лет
эти чашки, эти ставни,
полумрак и старый плед,

и счастливый час покоя,
и заварки колдовство,
и завидное такое
мирной ночи торжество;
разговор, текущий скупо,
и как будто даже скука,
но... не скука -
естество.