Кто мало видел - много плачет...

На днях встретилась со своей знакомой – женой старого друга. Все традиционно – они поругались, а мне выпала роль разводящей. Гмх… не, не в том смысле разводящей. По разным углам. Рефери, нет? Ну не сильна я в боях без правил.
В общем-то ссора, с моей точки зрения, на пустом месте. И основная моя функция была – слушать. Казалось бы – ничего особого, данная парочка мне с регулярностью, достойной лучшего применения, припадает на уши. Причем они двое, на мой взгляд, безусловно любят друг друга и представляют собой нечто единое целое. У которого иногда происходят приступы шизофрении.
Но речь о другом. Уже под конец встречи она в сердцах бросила «ничего худшего со мной не было». На что я отреагировала моментально и автоматически «какая ты счастливица!!!». На меня попытались обидеться. Но так как мужья уже ждали своих заболтавшихся супруг, я пообещала подробно объяснить тут. Выполняю.
Все так совпало – и этот разговор, и другая ссора на пустом месте, и недавно дочитанное очень тяжелое произведение Светланы Алексиевич «У войны – не женское лицо». Воспоминания женщин, прошедших Великую Отечественную Войну, переживших невыносимое и реализовавших себя в мирной жизни. И как-то невольно вернулась в воспоминаниях к тому – военному поколению, которое мне довелось застать живыми. Да, многие из них не смогли вернуться окончательно, заливая ужасные воспоминания водкой, мучаясь кошмарами, фантомными болями… Но вместе с этим у фронтовиков была удивительная, невероятная цельность. И.. оптимизм? Нет, наверное, это не то слово. Скорее, позитивизм. Война стала той высшей мерой, на фоне которой почти любые тревоги и неурядицы были такой мелочью, такой невероятной ерундой… Во многих книгах на военную тематику, лейтмотивом проскакивала страсть к жизни и тот самый позитивизм. Вот, например, из Алексиевич:

«Все это будет потом, в моей послевоенной жизни… Да, я осталась жива, но прошло всего несколько дней моей гражданской жизни, и у меня опухли суставы, отказала и стала страшно болеть правая рука, еще более ухудшилось зрение, опущенной оказалась почка, смещенной печень и, как выяснилось позже, вчистую разрушенной была вегетативная нервная система. Но я всю войну мечтала, что буду учиться. И университет стал для меня вторым Сталинградом. Я окончила его на год раньше, иначе не хватило бы сил. Как в войну, четыре года в шинели и до белизны вылинявшей гимнастерке, на одну стипендию… С первым сыном я поднимала одну специальность — гидролог, со вторым другую — журналистику. Слишком много сил забрала война, организм был подорван. Рождение второго моего мальчика стоило мне утраты зрения в левом глазу. А гидрологу нужно бинокулярное зрение. Пришлось начинать жизнь с нуля…
Я почему об этом рассказываю? Если у каждой из нас о войны жизнь была с гулькин нос, то после войны — вся. И об этой послевоенной жизни нельзя не вспомнить, потому что ключ к ней был вручен нам войной. Из войны я вынесла веру в неограниченные возможности человеческого духа. И после всего пережитого не знаю, есть ли что-нибудь такое, чего б человек не смог. Вот очень сильное у меня это чувство осталось…»

Представляете, каким уровнем позитивизма надо обладать, чтобы решиться на рождение второго сына, а когда пришлось распрощаться с любимой профессией, овладеть другой специальностью? А ну как нашим девочкам, стрессующим из-за сломанного ногтя, предложить такие подвиги? Хотя, увы, война быстро обдирает всю шелуху, все наносное, чуждое. Сужу об этом по девочкам с Украины, некоторые из которых остаются в зоне боевых действий. Но война – это слишком высокая цена за саморазвитие человека...
Но и в нашей, относительно мирной жизни, очень часто вспоминается Де Вега: «кто мало видел – много плачет». Если самое «худшее» в жизни – это размолвка с любимым (кстати, они УЖЕ помирились) – это означает, что человек очень удачливый счастливчик. И принимает за трагедию... такую мелочь...
К сожалению, человек учится что-то ценить, жить и легко прощать только ценой немалых страданий и испытаний. У меня рвалось тогда «самое худшее? А представь, что он погиб? Или ты вдруг узнала, что ты смертельно больна? А представь...» Фантазия у меня богатая... Да и жизнь не самая спокойная была.
Если тебя предавали жестко, наотмашь, неожиданно, обращать внимание потом на неудачные слова, на непродуманные фразы или глупые поступки не получается. Ну или просто не циклишься на них словно на очередном конце света.
Когда осознаешь, что любимого человека больше нет – это совсем иной уровень потери. Бесконечно иной. И человека нет не в твоей жизни, а его совсем нет... Нигде. Никогда. И после этого, честное слово, большинство обычных семейных причин для ссор кажутся такой феноменальной ерундой. Хотя не могу не отметить, что мы с мужем находили другие, не менее маразменные причины.
Вообще обиды – довольно забавная штука. В большинстве случаев «назло бабушке отморожу уши»... Вернее, нет, не так: «я обиделась и назло всем не буду есть этот вкусный торт. Пусть страдают»... И в лучшем случае потом доходит, что это было двойное наказание – да, обидели, но вместо того, чтобы выяснить вопрос здесь и сейчас, человек сам себя наказывает, отказываясь от тортика. Ну и кому хуже то?
Обижаясь на близкого человека, мы всегда что-то теряем. Время? Возможности? Трудно представить поход в кино, когда кипишь от возмущения, обиды и, что греха таить, ярости. И вынуждена полтора часа сидеть так близко. Поездка на природу будет окончательно испорчена, если своего спутника воспринимаешь, как самый неэкологичный элемент пейзажа. И ради чего? Гордость? Гонор? По-моему, эти все понятия для чужих.
А еще я не понимаю и, видимо, никогда к счастью не пойму, как можно обижаться и дуться на близкого человека днями, неделями, едва ли не месяцами. Ведь искренние извинения возможны только в первые часы, ну край – дни после инцидента. Затягивание конфликта сказывается разрушительно даже на самых хороших отношениях.
Честное слово, в большинстве случаев от обид меня останавливает элементарный подсчет – а что я, лично я потеряю и приобрету от своей обиды? Кого накажу? А оно мне правда надо? А стоит ли оно того? И чаще всего получается, что не стоит. Да, я высказываю обидчику свое недовольство. И переживаю это после порции извинений.
Вообще золотое правило «хорошей» обиды – всегда четко знать, как человек может загладить свою вину. Причем условия это должны быть реальными, осуществимыми и даже прямо заявленными обидчику. Ибо люди вокруг – не телепаты, что к счастью... И догадаться об ожиданиях другого – это к пифиям, а не к простым людям.
Ну и задумайтесь – насколько все могло быть хуже... И пусть все это «хуже» остается только в рамках вашей собственной фантазии.