Дина и Хуиаз

Самолет накренился, заскрипел. Где-то под нашими креслами что-то завыло, будто кто-то очень сильный пытался скрутить наш лайнер в трубку.
Выпитый сок и кофе попросились наверх.

Капитан корабля что-то хрюкнул на инглише по громкой связи, как всегда неразборчиво и торопливо, будто боялся что не успеет выговорить все слова. Удалось разобрать лишь последнее "посадка".

Неулыбчивая стюардесса нарочито бодрым голосом объявила что мы идем на посадку. Три раза.

Нервный господин в соседнем кресле, который минуты три не хотел садиться в кресло у окна, пока я его не убедил, повел себя более нервно. Он стал озираться по сторонам, потом зачем-то вглядывался в иллюминатор, хотя кроме проблесковых огней на крыле не видно было ничего.
Кажется ему очень хотелось оказаться в другом месте.

Стюардессы притихли. Выключился основной свет. Несколько раз мигал сигнал "пристегните ремни". Пятой точкой чувствовалось как мы быстро сменяем эшелоны. Очередной "никарагуанский боевой летчик" заходил на посадку.

Я включил светильник над головой и продолжил читать газеты:
"Пока какой-то принц монакский верит в казахстан, местные экспортеры несут убытки после вступления в ТС. Забытый всеми некогда скандальный депутат стал считать что из ТС надо выходить. А бодрые овощи бондюэль все-таки содержат ГМО и не просто содержат, а превышают ПДК (привет, любимая!).
Полезные ископаемые, которые ранее принадлежали народу, а теперь кучке бизнесменов, скупаются набежавшим со всех сторон иностранцами. Как бы забивая гвоздь в гроб народного богатства земли, в другой статье эксперт сетует на то что, разведанные еще во времена СССР запасы на исходе, а новых исследований не проводилось. И потому нам придется пускать инов, чтобы они помогли искать новые запасы. Тем более, что у государства нет ни сил, ни средств даже для самостоятельной добычи нефти на шельфе..."

От газетных новостей отвлек сосед, который стал тарабанить пальцами по спинке кресла. Степень его нервозности достигла пика.
Я отвлекся от газеты. Посмотрел в иллюминатор. там было по-прежнему темно.

И тут я понял, что так волнует нервного дядьку. Звук двигателей то затихал, то вновь усиливался. Такой звуковой обман видимо и вызвал беспокойство пассажира. Выпитый на встрече коньяк потихоньку выветрился и мне незаметно передавалось настроение соседа.

Взглянув в иллюминатор я едва не заорал соседу в ухо... В темноте ночи из под крыла, там где должен был натужно трудиться двигатель, летели снопы искр. Я оглядел салон, некоторые пассажиры были в тихом ужасе, а остальные вяло вели беседу или дрыхли. Обычное дело.

В этот момент самолет ударился обо что-то подпрыгнул и ... снопы искр превратились в посадочные огни аэродрома.

Пилот, опять что-то хрюкнул. Стюардесса излишне весело проговорила положенные слова. По салону прокатился вздох облегчения. Но идиотские хлопки в ладоши не последовали. Это радовало.

Скорость была сброшена до минимума. Затем началась рулежка и мы тихо покатились к месту нашей стоянки.
Зазвучали звуки пряжек ремней безопасности, сосед умоляюще посмотрел на меня и я понял, что ему очень хочется выйти из самолета. Выпустив его с места, я как судья, словно дал отсчет сборам для других пассажиров.

В узком проходе салона скопилось много народу. Они играли в игру "кто последний тот дурак". Я не знаю правил этой мудреной игры и потому выхожу одним из последних. Дверь открылась и игра началась. Мой сосед умудрился оторваться от группы преследователей, хоть и сидел в конце салона. Как ему это удалось?

Салон почти опустел. Я не спеша выбрался из самолета и с удовольствием почувствовал твердую землю асфальт под ногами. Из автобуса на меня смотрели несколько десятков раздраженных глаз. Я втиснулся в автобус и двери закрылись.

Отъезжая от самолета я еще раз увидел название на борту. "Дина". Рядом на стоянке стоял такой же модели самолет. На его борту гордо красовалось имя - "Хуиаз".


Хорошо, что мы не летели на борту "Хуиаза" - почему-то подумалось мне.