Войти
Регистрация
1
Ангел
— Прощай, милый, мебель можешь оставить себе.
Вот и всё.
Она ушла.
Саня бросил взгляд ей вслед, физически ощущая, как в душе уже гудит пружина, готовая взорваться. Быстро стемневшая вечерняя улица поглощала ее силуэт.
То, что она — стерва, ему было ясно еще при знакомстве, два года назад.
То, что она — дрянь, он понял только сейчас.
Всего пять минут назад они вышли из ресторана итальянской кухни, будучи еще «парой» — веселой, сложившейся милой парочкой. Он устроил очередной романтичный ужин, которые она так обожала…
Судьбе понадобилось всего 2 минуты, что бы разбить этот хрустальный идеал: она достала телефон и, расслабленная вином, неосторожно ответила в трубку: «Да, любимый».
А, увидев его изумленные глаза, не смущаясь, двумя предложениями объяснила: уже полгода она не была его женщиной.
И ушла.
Саня уперся взглядом в капот машины, и даже не пытался взять себя в руки. Ненависть, бешенство, злость неотвратимо распускались в душе подобно грибу ядерного взрыва. Он решительно достал брелок и открыл машину, не представляя, куда он сейчас рванет.
«КРЯК!» — послышалось близко со спины, одновременно оттуда же коротко блеснули красные и фиолетовые огни. Обернулся.
Ну, конечно, в такой момент только их не хватало. Наверное, подъехали, встали тихонько, с интересом отсмотрели кино, как баба бросает лоха, и вот приступили к делу.
Здоровенный инспектор, склонный к профессиональной полноте, вылез из патрульной машины и неспешно подошел к нему.
Усы, мясистый нос, толстые пальцы, жезл — все это было направлено прямо в Саню.
–Что, знака не видим? Вон там надо было остановиться, — инспектор махнул жезлом куда–то в сторону.
Саня поднял глаза вверх: его «тойота», на которой они приехали поужинать, была запаркована точно под знаком, запрещающим остановку.
Инспектор немного потянул носом в его сторону, и протянул руку:
–Ключи.
Саня не стал качать права, что он трезв. Ибо совершенно трезв он не был: пару бокалов вина вместе с этой тварью он в кафе выпил.
И передал брелок.
Инспектор прямо на капоте развернул планшет и начал писать. Несмотря на то, что до ближайшего столба уличного освещения было полсотни метров, писал он быстро и размашисто.
«Профи» –подумал Саня.
Вспыхнувшая неприязнь к инспектору быстро прошла. В принципе, инспектор все делал честно: и стоял он под знаком, и с запахом намеревался сесть за руль. Они ведь могли, вообще, подождать, пока он тронется и прижать к обочине — вот тогда это был бы полный капец.
Так что с ним обошлись, можно сказать, по — джентельменски. Никакой конфронтации с ним не хотелось.
Да, дело даже не в этом. О каком, к черту, штрафе сейчас можно переживать — если только что, на их глазах, была растоптана его любовь? Только что об него вытерла ноги и выкинула, как использованную, драную тряпку женщина, сводившая его с ума!
Саня достал сигарету. Захотелось поговорить, пусть даже с инспектором. Ведь тоже, мужик. Должна же быть какая–то мужская солидарность? Не в смысле «пойми, пожалей, отпусти» — а именно выслушать. Ты штрафуй — но и выслушай, как мужик!...
В горло никак не лезла первая фраза, с какой можно было бы начать исповедоваться. Невольно вырвался тяжелый вздох, Саня открыл рот, к горлу подступил комок, но…
–Я все видел, — не оборачиваясь, вдруг сказал инспектор, — не надо об этом.
Сане показалось, что он почувствовал в его интонации почти дружеское: «не кисни, возьми себя в руки».
А, может, только показалось.
Наверное, показалось.
В любом случае нужно взять себя в руки. То есть, успокоиться. Гонять пьяным в бешенстве по городским вечерним улицам в поисках приключений на задницу –очень плохая идея. Даже преступная.
Инспектор выпрямился, спросил.
–Запасные ключи дома?
–Ага.
Инспектор нажал кнопку брелка, когда доводчик потянул стекла вверх, бросил ключи в щель окна. Машина закрылась и маргнула огнями.
Инспектор сложил составленную бумагу вдвое и сунул ему в руку со словами: завтра до 12 часов заберешь отсюда.
–И что мне теперь делать? –тупо спросил Саня, понимая, как непонятно он задал вопрос: то ли про штраф, то ли про неправильную парковку.
То ли про то, как ему теперь вообще жить без этой восхитительной женщины?
Инспектор, словно прицелившись, махнул жезлом вдоль улицы.
–Двигаться в том направлении.
Саня повернул голову в указанном направлении. Не понятно, что имел в виду инспектор: то ли стоянку такси в трехстах метрах от ресторана, то ли то, что в том направлении, в 5 километрах отсюда была улица и был дом, в котором на 10 этаже была его просторная квартира с видом за реку, в которой еще витал аромат духов прекрасной женщины...
Но патрульный не стал ничего объяснять, погрузился в машину и уехал.
Саня, спохватившись, пощупал карман: вернул ли ему инспектор документы? Документы были на месте. Ну и ладно. А то что–то память подводит: опечаленный Саня не мог вспомнить момент, когда инспектор требовал документы.
Оглядев машину, он двинулся по тротуару вдоль улицы с редкими огнями.
Вот теперь можно отдаться тяжелым мыслям. И эти мысли не заставили себя долго ждать, уже через пару шагов в голове понеслось: «Сука! Тварь!..».
Но длилось это не долго: через сотню метров на пути появилась скамейка на тротуаре, прямо под фонарем.
Скамейка была не пустой, ее занимала девушка. И еще кот. При его приближении оба встретили его внимательным взглядом.
–Можно? — Саня вопросительно кивнул на свободное место.
Она кивнула головой, продолжая его разглядывать. Кот же промолчал. Он подвинул кота к середине скамейки и сел с другого края скамьи.
— Я закурю?
— Как хотите. Вы от Петра?
— Петр? Не знаю такого, –подумав, он переспросил:
–Ждете кого–то? Может, мешаю?
— Да, пожалуй, жду. Но нет, не мешаете.
Саня вдруг почувствовал, что успокоился. Да пошла она! Пусть катится, и подальше. Как говорится, еще не известно, кому повезло. Лучше уж сейчас это выяснить, чем потом, когда… Когда — что? Хрен знает. Но ведь могло бы всякое случиться. Они могли пожениться, завести детей. А потом она взяла бы трубку и кому–то ответила: «Да, любимый».
Он, действительно, успокоился. Тихий летний вечер, свежая прохлада и симпатичная незнакомая девушка на скамейке. Короче, как это ни поразительно, но у него сейчас вдруг хорошее настроение. Он даже не уверен, требуется ли ему сейчас кому–то открыть душу или нет. Пожалуй, он справился, и надобности в этом нет. Он просто покурит молча и пойдет домой. А завтра заберет машину, оплатит штраф, и начнет новую жизнь, в которой больше никогда не будет места этой дряни.
Но девушка вдруг прервала его плавный ход мыслей. Видимо, что–то в его облике внушило ей доверие к нему. Она сразу перешла на «ты».
— Можно тебя спросить?
Он неопределенно пожал плечами: есть вопрос — спрашивай.
–У меня сейчас странная история была. Не могу понять, что это было, –она немного помолчала, и продолжила, — еще полчаса назад я была в страшно отчаянной ситуация. Хоть вешайся. Даже была мысль прыгнуть с крыши.
–Отчаянные ситуации бывают редко, если контролировать себя, — ответил Саня, вспоминая, как пятнадцать минут назад хотел напиться и гонять по городу до первого столба.
— Это если умеешь себя контролировать. А если нет? А если вообще не от тебя зависит?
Саня подумал, что настал момент поинтересоваться ее проблемой.
–А что случилось–то?
–Меня выгнали из дома. Отчим выгнал. Мама умерла неделю назад, и отчим выгнал, сказал: проваливай. А мне некуда идти. Вообще некуда. Совсем.
Саня криво улыбнулся:
–А от меня только что ушла жена. Ну, не официальная. Но все равно. Два года вместе… — и тут Саню все же прорвало.
Видимо, пружинки в душе бывают двух видов: явные и скрытые. Явные можно успокоить сигаретой, спустить на тормозах.
А скрытые все равно развяжутся и выпрямятся.
Почти без эмоций и интонаций он выложил незнакомке про то, как познакомился, как он был счастлив, как возил по заморским курортам, одевал в дорогое, покупал золотое, как души не чаял, как мечтал о крепкой большой семье, как делала что хотела — и чем это вот только что кончилось.
Рассказывая, Саня вдруг подумал, что это — банальность, что это — такое типично уличное откровение незнакомцев. Саня даже подумал, что сейчас она начнет хрестоматийное утешение: «Не все женщины такие. Вы обязательно еще встретите настоящую любовь…»
Но незнакомка утешать его не стала, видимо, своя беда в ее голове сидела крепче:
–Да, вот так вот и получается, доверяешь — а в результате сидишь на улице.
В общем, выгнал ее подлец–отчим в одном платье, в тапочках, без денег, без документов, без ничего.
Кот зоворочился поближе к нему, и тут Саня подумал, что вполне может предложить ей пойти к нему переночевать. Абсолютно без задних мыслей пригласит домой, накормит, уложит спать.
А утром она что–нибудь придумает, как быть дальше. Он уже было открыл рот с предложением, но девушка снова вздохнула.
–Не знаю, сколько его еще ждать.
Саня вспомнил про загадочного посыльного от Петра, про которого она сказала в самом начале беседы.
–А этот Петр, что, обещал помочь?
–Ну, он уже помог, морально. Можно сказать, успокоил. Я же правду сказала, что хотела с крыши прыгнуть. Нет, правда, было очень плохо.
–А Петр — это твой знакомый?
–Нет. Вот это и странно, он просто на улице подошел Час назад. Я вот сидела тут, и выбирала, в какой дом зайти... Он сказал, что он — ангел…
Саня вздрогнул. Свихнувшиеся девушки всегда вызывали у него настороженность. От них всегда не знаешь, чего ждать. Жаль. А ведь такая симпатичная, светленькая, глазки умные, и возраст подходящий.
Жаль!
— … я сперва не поверила. А он сразу мне говорит: потерпи пару месяцев, отчим твой скоро за решетку сядет, там и останется надолго–долго. А квартира – она твоей мамы, ты там будешь жить.
— Он из прокуратуры что ли? –спросил Саня, удивляясь глупости своего вопроса.
— Да нет же. Я ему ничего и сказать–то не успела: ни про отчима, ни про маму, ни про квартиру,. И даже что меня выгнали –не успела. Да и рассказывать не собиралась. Он просто сразу знал откуда–то все это.
У Сани отлегло от души: она — нормальная. Просто доверчивая. Это не страшно.
— И что дальше?
–Вот так все сказал, а потом говорит: тебе надо пару месяцев где–то пожить, а потом все уладится.
— Он сказал, что он — ангел?
–Да, ангел. Петр. Ангел Петр. Такой важный весь, солидный. Он даже в какой–то форме был, кажется.
Они одновременно улыбнулись. Улыбка у нее была просто обаятельной. Девушка продолжила:
— И еще он сказал: если немного тут подождешь, я пришлю кого–нибудь подходящего, с записочкой, от меня. Он поможет.
Она лукаво посмотрела на Саню:
–А у тебя нет записки? Точно?
–Нет. Очень сожалею, мне очень жаль, но нет, — Саня был абсолютно искренен, ему, действительно, было очень жаль.
–Мне тоже, — призналась девушка, — что ж, буду сидеть дальше.
Она заметно сникла и опустила взгляд.
С другой стороны, подумал Саня, черт с этим шутником, Петей: ободрил девчонку –и на том спасибо. А дальше уже он может о ней позаботиться.
Да. Он может о ней позаботиться, хотя бы пару месяцев.
Он, реально может ей помочь.
Саня понял, что принял решение.
–Послушай, я не буду навязываться, но эта история с Петром, с ангелом… ну, она немного…
— Неправдоподобная? Да, это выглядит именно так. Но… он сказал мне еще кое–что. Что мог знать только мой ангел–хранитель. Однажды в детстве, когда мама и папа были живы, мы поехали в сад, на машине…
Дальше она не стала говорить, Саня заметил слезинку.
Она глубоко вздохнула, помолчала, и, без объяснений, закончила:
–…это мог знать только ангел, настоящий ангел.
И, через несколько секунд, подняв на него глаза, вытерев слезу, тихо, но твердо окончила:
–Я буду ждать, он не мог обмануть… — и вдруг дополнила: — если хочешь, может посидеть тут со мной…
Кот поднял голову и вопросительно посмотрел на Саню.
Саня улыбнулся.
В принципе, ничего страшного. С ангелом или без ангела, но он ей поможет. Просидит тут с ней всю ночь, а утром она забудет про шутника. А потом он решит все ее вопросы.
Самое главное для него сейчас: не потерять с ней контакт. Он собрался с духом и решительно выговорил:
— Я посижу. И еще, давай телефонами обменяемся, на всякий случай? Не важно, получится с Петром, не получится — в любом случае запиши мой номер. И свой номер тоже дай.
Это было сказано так, что девушка сразу поняла: это просит мужчина, а не самец.
— У меня нет с собой телефона. Вообще, ничего. Даже записать не на чем, –растерянно ответила она.
Саня похлопал по карманам в поисках бумажки и ручки.
Ручка в кармане была. А бумажка оказалась только одна — протокол от патрульного инспектора.
Плевать. Вот на ней он и напишет.
Он развернул бумагу под фонарный свет, достал ручку и… замер. Можно сказать, застыл.
–Что–то случилось? встревожилась девушка, и заглянула ему через плечо:
На бланке стандартного протокола размашистым почерком инспектора была выведена надпись: «Предъявитель сего документа направлен мной, лично. Ан. Петр» –и подпись.
Генрих М (с) 2015
— Прощай, милый, мебель можешь оставить себе.
Вот и всё.
Она ушла.
Саня бросил взгляд ей вслед, физически ощущая, как в душе уже гудит пружина, готовая взорваться. Быстро стемневшая вечерняя улица поглощала ее силуэт.
То, что она — стерва, ему было ясно еще при знакомстве, два года назад.
То, что она — дрянь, он понял только сейчас.
Всего пять минут назад они вышли из ресторана итальянской кухни, будучи еще «парой» — веселой, сложившейся милой парочкой. Он устроил очередной романтичный ужин, которые она так обожала…
Судьбе понадобилось всего 2 минуты, что бы разбить этот хрустальный идеал: она достала телефон и, расслабленная вином, неосторожно ответила в трубку: «Да, любимый».
А, увидев его изумленные глаза, не смущаясь, двумя предложениями объяснила: уже полгода она не была его женщиной.
И ушла.
Саня уперся взглядом в капот машины, и даже не пытался взять себя в руки. Ненависть, бешенство, злость неотвратимо распускались в душе подобно грибу ядерного взрыва. Он решительно достал брелок и открыл машину, не представляя, куда он сейчас рванет.
«КРЯК!» — послышалось близко со спины, одновременно оттуда же коротко блеснули красные и фиолетовые огни. Обернулся.
Ну, конечно, в такой момент только их не хватало. Наверное, подъехали, встали тихонько, с интересом отсмотрели кино, как баба бросает лоха, и вот приступили к делу.
Здоровенный инспектор, склонный к профессиональной полноте, вылез из патрульной машины и неспешно подошел к нему.
Усы, мясистый нос, толстые пальцы, жезл — все это было направлено прямо в Саню.
–Что, знака не видим? Вон там надо было остановиться, — инспектор махнул жезлом куда–то в сторону.
Саня поднял глаза вверх: его «тойота», на которой они приехали поужинать, была запаркована точно под знаком, запрещающим остановку.
Инспектор немного потянул носом в его сторону, и протянул руку:
–Ключи.
Саня не стал качать права, что он трезв. Ибо совершенно трезв он не был: пару бокалов вина вместе с этой тварью он в кафе выпил.
И передал брелок.
Инспектор прямо на капоте развернул планшет и начал писать. Несмотря на то, что до ближайшего столба уличного освещения было полсотни метров, писал он быстро и размашисто.
«Профи» –подумал Саня.
Вспыхнувшая неприязнь к инспектору быстро прошла. В принципе, инспектор все делал честно: и стоял он под знаком, и с запахом намеревался сесть за руль. Они ведь могли, вообще, подождать, пока он тронется и прижать к обочине — вот тогда это был бы полный капец.
Так что с ним обошлись, можно сказать, по — джентельменски. Никакой конфронтации с ним не хотелось.
Да, дело даже не в этом. О каком, к черту, штрафе сейчас можно переживать — если только что, на их глазах, была растоптана его любовь? Только что об него вытерла ноги и выкинула, как использованную, драную тряпку женщина, сводившая его с ума!
Саня достал сигарету. Захотелось поговорить, пусть даже с инспектором. Ведь тоже, мужик. Должна же быть какая–то мужская солидарность? Не в смысле «пойми, пожалей, отпусти» — а именно выслушать. Ты штрафуй — но и выслушай, как мужик!...
В горло никак не лезла первая фраза, с какой можно было бы начать исповедоваться. Невольно вырвался тяжелый вздох, Саня открыл рот, к горлу подступил комок, но…
–Я все видел, — не оборачиваясь, вдруг сказал инспектор, — не надо об этом.
Сане показалось, что он почувствовал в его интонации почти дружеское: «не кисни, возьми себя в руки».
А, может, только показалось.
Наверное, показалось.
В любом случае нужно взять себя в руки. То есть, успокоиться. Гонять пьяным в бешенстве по городским вечерним улицам в поисках приключений на задницу –очень плохая идея. Даже преступная.
Инспектор выпрямился, спросил.
–Запасные ключи дома?
–Ага.
Инспектор нажал кнопку брелка, когда доводчик потянул стекла вверх, бросил ключи в щель окна. Машина закрылась и маргнула огнями.
Инспектор сложил составленную бумагу вдвое и сунул ему в руку со словами: завтра до 12 часов заберешь отсюда.
–И что мне теперь делать? –тупо спросил Саня, понимая, как непонятно он задал вопрос: то ли про штраф, то ли про неправильную парковку.
То ли про то, как ему теперь вообще жить без этой восхитительной женщины?
Инспектор, словно прицелившись, махнул жезлом вдоль улицы.
–Двигаться в том направлении.
Саня повернул голову в указанном направлении. Не понятно, что имел в виду инспектор: то ли стоянку такси в трехстах метрах от ресторана, то ли то, что в том направлении, в 5 километрах отсюда была улица и был дом, в котором на 10 этаже была его просторная квартира с видом за реку, в которой еще витал аромат духов прекрасной женщины...
Но патрульный не стал ничего объяснять, погрузился в машину и уехал.
Саня, спохватившись, пощупал карман: вернул ли ему инспектор документы? Документы были на месте. Ну и ладно. А то что–то память подводит: опечаленный Саня не мог вспомнить момент, когда инспектор требовал документы.
Оглядев машину, он двинулся по тротуару вдоль улицы с редкими огнями.
Вот теперь можно отдаться тяжелым мыслям. И эти мысли не заставили себя долго ждать, уже через пару шагов в голове понеслось: «Сука! Тварь!..».
Но длилось это не долго: через сотню метров на пути появилась скамейка на тротуаре, прямо под фонарем.
Скамейка была не пустой, ее занимала девушка. И еще кот. При его приближении оба встретили его внимательным взглядом.
–Можно? — Саня вопросительно кивнул на свободное место.
Она кивнула головой, продолжая его разглядывать. Кот же промолчал. Он подвинул кота к середине скамейки и сел с другого края скамьи.
— Я закурю?
— Как хотите. Вы от Петра?
— Петр? Не знаю такого, –подумав, он переспросил:
–Ждете кого–то? Может, мешаю?
— Да, пожалуй, жду. Но нет, не мешаете.
Саня вдруг почувствовал, что успокоился. Да пошла она! Пусть катится, и подальше. Как говорится, еще не известно, кому повезло. Лучше уж сейчас это выяснить, чем потом, когда… Когда — что? Хрен знает. Но ведь могло бы всякое случиться. Они могли пожениться, завести детей. А потом она взяла бы трубку и кому–то ответила: «Да, любимый».
Он, действительно, успокоился. Тихий летний вечер, свежая прохлада и симпатичная незнакомая девушка на скамейке. Короче, как это ни поразительно, но у него сейчас вдруг хорошее настроение. Он даже не уверен, требуется ли ему сейчас кому–то открыть душу или нет. Пожалуй, он справился, и надобности в этом нет. Он просто покурит молча и пойдет домой. А завтра заберет машину, оплатит штраф, и начнет новую жизнь, в которой больше никогда не будет места этой дряни.
Но девушка вдруг прервала его плавный ход мыслей. Видимо, что–то в его облике внушило ей доверие к нему. Она сразу перешла на «ты».
— Можно тебя спросить?
Он неопределенно пожал плечами: есть вопрос — спрашивай.
–У меня сейчас странная история была. Не могу понять, что это было, –она немного помолчала, и продолжила, — еще полчаса назад я была в страшно отчаянной ситуация. Хоть вешайся. Даже была мысль прыгнуть с крыши.
–Отчаянные ситуации бывают редко, если контролировать себя, — ответил Саня, вспоминая, как пятнадцать минут назад хотел напиться и гонять по городу до первого столба.
— Это если умеешь себя контролировать. А если нет? А если вообще не от тебя зависит?
Саня подумал, что настал момент поинтересоваться ее проблемой.
–А что случилось–то?
–Меня выгнали из дома. Отчим выгнал. Мама умерла неделю назад, и отчим выгнал, сказал: проваливай. А мне некуда идти. Вообще некуда. Совсем.
Саня криво улыбнулся:
–А от меня только что ушла жена. Ну, не официальная. Но все равно. Два года вместе… — и тут Саню все же прорвало.
Видимо, пружинки в душе бывают двух видов: явные и скрытые. Явные можно успокоить сигаретой, спустить на тормозах.
А скрытые все равно развяжутся и выпрямятся.
Почти без эмоций и интонаций он выложил незнакомке про то, как познакомился, как он был счастлив, как возил по заморским курортам, одевал в дорогое, покупал золотое, как души не чаял, как мечтал о крепкой большой семье, как делала что хотела — и чем это вот только что кончилось.
Рассказывая, Саня вдруг подумал, что это — банальность, что это — такое типично уличное откровение незнакомцев. Саня даже подумал, что сейчас она начнет хрестоматийное утешение: «Не все женщины такие. Вы обязательно еще встретите настоящую любовь…»
Но незнакомка утешать его не стала, видимо, своя беда в ее голове сидела крепче:
–Да, вот так вот и получается, доверяешь — а в результате сидишь на улице.
В общем, выгнал ее подлец–отчим в одном платье, в тапочках, без денег, без документов, без ничего.
Кот зоворочился поближе к нему, и тут Саня подумал, что вполне может предложить ей пойти к нему переночевать. Абсолютно без задних мыслей пригласит домой, накормит, уложит спать.
А утром она что–нибудь придумает, как быть дальше. Он уже было открыл рот с предложением, но девушка снова вздохнула.
–Не знаю, сколько его еще ждать.
Саня вспомнил про загадочного посыльного от Петра, про которого она сказала в самом начале беседы.
–А этот Петр, что, обещал помочь?
–Ну, он уже помог, морально. Можно сказать, успокоил. Я же правду сказала, что хотела с крыши прыгнуть. Нет, правда, было очень плохо.
–А Петр — это твой знакомый?
–Нет. Вот это и странно, он просто на улице подошел Час назад. Я вот сидела тут, и выбирала, в какой дом зайти... Он сказал, что он — ангел…
Саня вздрогнул. Свихнувшиеся девушки всегда вызывали у него настороженность. От них всегда не знаешь, чего ждать. Жаль. А ведь такая симпатичная, светленькая, глазки умные, и возраст подходящий.
Жаль!
— … я сперва не поверила. А он сразу мне говорит: потерпи пару месяцев, отчим твой скоро за решетку сядет, там и останется надолго–долго. А квартира – она твоей мамы, ты там будешь жить.
— Он из прокуратуры что ли? –спросил Саня, удивляясь глупости своего вопроса.
— Да нет же. Я ему ничего и сказать–то не успела: ни про отчима, ни про маму, ни про квартиру,. И даже что меня выгнали –не успела. Да и рассказывать не собиралась. Он просто сразу знал откуда–то все это.
У Сани отлегло от души: она — нормальная. Просто доверчивая. Это не страшно.
— И что дальше?
–Вот так все сказал, а потом говорит: тебе надо пару месяцев где–то пожить, а потом все уладится.
— Он сказал, что он — ангел?
–Да, ангел. Петр. Ангел Петр. Такой важный весь, солидный. Он даже в какой–то форме был, кажется.
Они одновременно улыбнулись. Улыбка у нее была просто обаятельной. Девушка продолжила:
— И еще он сказал: если немного тут подождешь, я пришлю кого–нибудь подходящего, с записочкой, от меня. Он поможет.
Она лукаво посмотрела на Саню:
–А у тебя нет записки? Точно?
–Нет. Очень сожалею, мне очень жаль, но нет, — Саня был абсолютно искренен, ему, действительно, было очень жаль.
–Мне тоже, — призналась девушка, — что ж, буду сидеть дальше.
Она заметно сникла и опустила взгляд.
С другой стороны, подумал Саня, черт с этим шутником, Петей: ободрил девчонку –и на том спасибо. А дальше уже он может о ней позаботиться.
Да. Он может о ней позаботиться, хотя бы пару месяцев.
Он, реально может ей помочь.
Саня понял, что принял решение.
–Послушай, я не буду навязываться, но эта история с Петром, с ангелом… ну, она немного…
— Неправдоподобная? Да, это выглядит именно так. Но… он сказал мне еще кое–что. Что мог знать только мой ангел–хранитель. Однажды в детстве, когда мама и папа были живы, мы поехали в сад, на машине…
Дальше она не стала говорить, Саня заметил слезинку.
Она глубоко вздохнула, помолчала, и, без объяснений, закончила:
–…это мог знать только ангел, настоящий ангел.
И, через несколько секунд, подняв на него глаза, вытерев слезу, тихо, но твердо окончила:
–Я буду ждать, он не мог обмануть… — и вдруг дополнила: — если хочешь, может посидеть тут со мной…
Кот поднял голову и вопросительно посмотрел на Саню.
Саня улыбнулся.
В принципе, ничего страшного. С ангелом или без ангела, но он ей поможет. Просидит тут с ней всю ночь, а утром она забудет про шутника. А потом он решит все ее вопросы.
Самое главное для него сейчас: не потерять с ней контакт. Он собрался с духом и решительно выговорил:
— Я посижу. И еще, давай телефонами обменяемся, на всякий случай? Не важно, получится с Петром, не получится — в любом случае запиши мой номер. И свой номер тоже дай.
Это было сказано так, что девушка сразу поняла: это просит мужчина, а не самец.
— У меня нет с собой телефона. Вообще, ничего. Даже записать не на чем, –растерянно ответила она.
Саня похлопал по карманам в поисках бумажки и ручки.
Ручка в кармане была. А бумажка оказалась только одна — протокол от патрульного инспектора.
Плевать. Вот на ней он и напишет.
Он развернул бумагу под фонарный свет, достал ручку и… замер. Можно сказать, застыл.
–Что–то случилось? встревожилась девушка, и заглянула ему через плечо:
На бланке стандартного протокола размашистым почерком инспектора была выведена надпись: «Предъявитель сего документа направлен мной, лично. Ан. Петр» –и подпись.
Генрих М (с) 2015
аж мурашки по коже волнами!