Никогда не жалей, что парча не помялась,
И хрустальная туфелька не коснулась бетона,
Что спуститься ко мне в день тот, не пожелала.
Просто сделать три шАга и выйти из дома.
Никогда не жалей, что была только жестью.
И так редко себе позволяла фруктозу.
Не кормила меня с рук цукатами с лестью.
И ни разу ни лилии, ни полыни с мимозой.
Никогда не жалей, что была сущим квестом.
Бессистемной аркадой, каждый круг словно первый.
На обед не звала: паста с соусом песто.
Пусть была терпеливой я, настойчивой, верной.
Никогда не жалей, что не видела руки.
Мои пальцы короткие с перепонками моря.
Я иллюзия тела и лишь контуры друга,
И стихов новых, старых неразобранный ворох.
Жалость, это ведь жалко. Как опавшая завязь.
И плода не увидели, а в душе боль утраты.
Всё что надо - сбылось, а что нет - показалось.
Всё равно в этой жизни, мы только экспаты.
И хрустальная туфелька не коснулась бетона,
Что спуститься ко мне в день тот, не пожелала.
Просто сделать три шАга и выйти из дома.
Никогда не жалей, что была только жестью.
И так редко себе позволяла фруктозу.
Не кормила меня с рук цукатами с лестью.
И ни разу ни лилии, ни полыни с мимозой.
Никогда не жалей, что была сущим квестом.
Бессистемной аркадой, каждый круг словно первый.
На обед не звала: паста с соусом песто.
Пусть была терпеливой я, настойчивой, верной.
Никогда не жалей, что не видела руки.
Мои пальцы короткие с перепонками моря.
Я иллюзия тела и лишь контуры друга,
И стихов новых, старых неразобранный ворох.
Жалость, это ведь жалко. Как опавшая завязь.
И плода не увидели, а в душе боль утраты.
Всё что надо - сбылось, а что нет - показалось.
Всё равно в этой жизни, мы только экспаты.