И вот когда я почувствовала, что щас всех просто убью за то, что они не дают мне спокойно заняться моими делами без тупого ихнего сервиса, передо мной открылась простая и ужасная истина.
В этот момент фоном играл Раммштайн...
Я поняла, что просто обвиняю всех в том, что никого не касается. Что мне никто не поможет. Не прилетит добрый волшебник и не создаст условия. Не успокоит. Не подскажет идеи и не даст времени. Не приготовит обед.
Все зависит только от меня. Мое настроение от меня, мои недоделки от меня, мои нервы от меня. В центре я, и никто не войдет в этот центр вместе со мной, чтобы облегчить мои напряги. Я могу на всех орать, могу не орать, но от ора ничего не изменится, так же как и от отсутствия его.
В шприц комбилипен, в рюмку валокордин.
Скупая слеза скатилась по щеке. Видеть никого не хочу.
Вечерами гуляем с детьми. Старший развлекается на площадке - он парень компанейский, организует большую игру обычно. А младший берет самокат и ходит с ним кругами по асфальту, как по стадиону. И я вместе с ним. В уши плеер, смотрю то вниз, то на небо с облаками и листья деревьев, нюхаю запахи прохладного лета и иду, иду, иду. Если вставить второй наушник, мир исчезает, остаются только глухие сотрясения всего организма на каждом шаге - туух, тууух, туух. И я понимаю, насколько же тяжело ему (организму) носить вот это вот все. Внешнее воплощение моего внутреннего напряжения, черная дыра моего беспокойства в физическом воплощении выглядит как лишний вес.
Однако ж еда по-прежнему единственный непременный и стопроцентный источник удовольствия.
P.S. а хотя нет.
пора уже понять, что жизнь - не поиск удовольствий. что их может просто не быть.
подруга во время беременности должна была находиться дома и почти всегда в горизонтальном положении. Помню, развлекала себя она всякими причёсками, освоила разные техники макияжа, варила мыло и всякие крема. В ванной валялась)