Пробит мундир и сорваны погоны,
и треуголка словно старый тир.
Глаза не видят, ушные перепонки,
не в силе отличить: марш? водевиль?
Одна нога давно из ветки дуба.
Пора бы в ящик, но сердце горячо.
И съев картечи с солью больше пуда.
Я без ружья не чувствую плечо.
Вся жизнь моя - атака, отступление.
И в вихре крови, страха и побед,
Я прострелял своё предназначение:
быть мужем и отцом, печь утром хлеб.
Я возмужал и постарел воякой.
Солдат вчера, сегодня бригадир.
Но вечером прислали в штаб бумагу,
а в ней отставка, три копейки, презент - сыр.
И отсылают сторожить три склада,
на дальних рубежах вести журнал.
Такая вот огромная награда,
за верность и бесстрашие, в ж..пу залп.
Пробит мундир и сорваны погоны,
и треуголка словно старый тир.
Я воевал за Родину достойно,
но той альфонсов подавай, воров и гниль.
и треуголка словно старый тир.
Глаза не видят, ушные перепонки,
не в силе отличить: марш? водевиль?
Одна нога давно из ветки дуба.
Пора бы в ящик, но сердце горячо.
И съев картечи с солью больше пуда.
Я без ружья не чувствую плечо.
Вся жизнь моя - атака, отступление.
И в вихре крови, страха и побед,
Я прострелял своё предназначение:
быть мужем и отцом, печь утром хлеб.
Я возмужал и постарел воякой.
Солдат вчера, сегодня бригадир.
Но вечером прислали в штаб бумагу,
а в ней отставка, три копейки, презент - сыр.
И отсылают сторожить три склада,
на дальних рубежах вести журнал.
Такая вот огромная награда,
за верность и бесстрашие, в ж..пу залп.
Пробит мундир и сорваны погоны,
и треуголка словно старый тир.
Я воевал за Родину достойно,
но той альфонсов подавай, воров и гниль.