Конвертики

"...По нескольку раз в месяц она садится на полдня в кафе , и со всей Москвы приезжают люди – православные и атеисты, католики и верующие «в душе», профессора и менеджеры… За чаем они набирают астрономические по меркам обескураженных родителей суммы: на операции все новым и новым детям. Вот и мы с Татьяной Викторовной сели в одном из московских кафе, чтобы поговорить о помощи и о Христе. О том, какими нас, православных, видят католики. О Евангелии и проповеди. О болезни и страдании…

- Татьяна, почему и как к вам присоединяются люди?

- Это хороший вопрос.

Моя главная идея очень проста: все люди разные. Есть прекрасные жертвенные натуры, которые могут положить себя на алтарь служения ближнему, вот как мать Тереза - надела белый платочек с синей полосочкой, оставила за спиной свою обычную жизнь, и пошла по колено в крови спасать страждущих. Не всем такое дано. А большая часть людей – не святые, а нормальные, порядочные, хорошие люди. Они не черствые негодяи, им просто боязно. Они думают, что, раз взявшись кому-то помочь, они навсегда будут связаны по рукам и ногам нерушимым обетом.

- То есть люди думают, что благотворительность – это связать себя навсегда по рукам и ногам…

- Именно. Далеко не все готовы бросить свои дела, работу, семьи, и впрячься в тяжелое и трудное дело. Даже верующим, церковным людям это непросто. И ваша Церковь, и моя, учат нас, как надо жить правильно.

Молиться – очень важно. Поститься – очень важно. Причащаться – жизненно важно. Но если ты молишься, постишься, причащаешься, а у тебя за стеной заживо гниет старуха-соседка, которой некому воды подать – делают ли тебя твои молитвенные подвиги христианином? Мой ответ – нет. Не делают.

Но значит ли это, что каждый человек должен жертвенно служить ближнему? Наверное, в идеале так и должно быть. Но мне, например, это не по силам.

Знаете, много лет назад я была волонтером в детском доме для детей с задержками в развитии. Проще говоря, в детском сумасшедшем доме для сирот. Одна наша подопечная девочка часто попадала на лечение в Первую Градскую больницу. В ту пору там начинал свое служение отец Аркадий Шатов, теперь – епископ Пантелеймон. До сих пор я вспоминаю его девочек-медсестричек. Это было настоящее послушание. Каждый шаг по благословениию. Дисциплина. Правила. Настоящий монашеский орден. Я тогда думала, да и сейчас думаю: нет, не мое, я бы ТАК не смогла.

Так что же, это повод ничего не делать вообще? Опустить руки, и признать поражение? Да ни за что!

Почти четыре года назад мы начали свой «Конвертик для Бога» с очень малого: купили инвалидную коляску для умиравшей в далеком Петрозаводске девушки, больной туберкулезом. С ее доктором я познакомилась в интернете, в Живом Журнале, и дружу до сих пор. Доктор Белозерова рассказала про свою пациентку, я написала о ней в своем журнале, десять-двенадцать человек пришли в одно из московских кафе, принесли кто сколько смог денег, и – о чудо – набралась нужная сумма.

А главное – мы сделали неожиданное открытие: мы нравимся друг другу, нам хорошо и весело вместе, и каждый из нас способен иногда совершенно безболезненно отказать себе в пирожном, новой кофточке, и прочей чепухе, и принести деньги тому, кто без них реально, по-настоящему умирает. С тех пор мы собираемся вот так раз в месяц. Нас стало очень много, мы и правда собираем немалые деньги, и нам по-прежнему весело и хорошо друг с другом.

- То есть ваша идея – сделать хотя бы совсем немного?

- Вы меня очень правильно поняли. Знаете, люди часто благодарят меня за то, что я им рассказала, как именно можно помочь – легко и просто, не жертвуя собой, но делая при этом хорошее и важное дело.

Не всякому по силам самому прийти в больницу.

Когда вам навстречу в стерильный коридор выходит эдакий четырехлетний клоп в здоровенной маске на физиономии, без которой ему дышать нельзя, вы даете ему игрушку, а он ее не может удержать, роняет от бессилия – это тяжко. Это не всякому по нервам, да и не всякому нужно.
А быть приличным человеком нужно всякому..."

целиком читать продолжение Конвертик для Бога